Сиреневый эндшпиль

Эта мысль была словно чужой, и боль зашевелилась в голове раненым зверем, что тщетно старается устроиться поудобней.

— Ты так говоришь, будто жертва — это плохо, — удивился отец, продолжая массировать девушке голову. — Отдать свою жизнь во имя истинных Богов — величайшая честь. Мы живем и умираем во имя Богов. Боги дают нам Силу. Ничто не может сравниться с тем пьянящим чувством, когда в момент обряда Сила вливается в тебя. И ты ощущаешь всю полноту Божественной милости.

Отголосок этого наслаждения коснулся Джетты. Как, наверное, здорово почувствовать это самой. Боль сдавила голову тугими тисками. Всё, что нужно для того, чтобы навсегда от нее избавиться — признать истинных Богов, поняла девушка. Пройти ритуал посвящения. И больше никакой боли. Никогда. Джетта станет такой же, как отец. Уверенной, спокойной, уравновешенной. Никаких сомнений. Никаких тревог.

— Ты сама можешь выбрать свою первую жертву. Первая жертва — как первая любовь. Это должен быть кто-то особенный. Чем дороже приношение, тем сильнее будет отдача, — делился отец.

Сельмо. Ее первой жертвой станет Ансельмо дель Пьёро.

— Отличный выбор, — согласился папа, и Джетта поняла, что произнесла имя вслух. — Ты говорила, он отмечен знаком Девы Ночи? Я горжусь тем, что ты — моя дочь!

Долгими одинокими ночами в монастырском приюте Джи мечтала услышать эти слова.

— Ты заслуживаешь того, чтобы весь мир лежал у твоих ног, — говорил отец.

Весь мир у ног. Да, именно это ощущала Джетта, когда в ее руках была Сфера Трансформации. Это было восхитительно!

— Моя дочь стоит этого мира. — Горячие ладони скользили по волосам, пробуждая… желание.

Девушка встряхнула головой, прогоняя наваждение, и голова вновь взорвалась болью.

— Я, пожалуй… пойду посплю, — выдохнула Джетта смущенно и поспешила встать.

— Да, да, конечно, — согласился отец со странным выражением лица. — А у меня пока есть одно важное дело.

— Теперь понятно, из-за чего весь сыр-бор, — откинувшись на спинку кресла, объявил Игрок Светлыми.

— Тебе от этого стало легче? — поинтересовался его противник.

— Легче — не легче, но предсказуемость — лучше, чем непредсказуемость.

— А управляемость — лучше, чем неуправляемость.

— Ну, ты размечтался! — рассмеялся тот, кто ходил Светлыми, пока они не начали ходить сами.

— Тебе эта фраза не кажется странной, учитывая, кто мы?

— Это там мы — боги. А тут мы — люди. И не стоит об этом забывать ни тут, ни там.

— А когда ради своего развлечения ты отправляешь человека на смерть, ты помнишь об этом? — абсолютно серьезно поинтересовался Игрок Темными, который «там» исполнял обязанности Двухцветного.

— Мир — странная штука, и даже с помощью суперкомпьютеров нельзя предсказать, как то или иное воздействие в нем отзовется. Иногда нам кажется, что мы управляем миром. Но, может, это мир управляет нами? — подмигнул тот, кто работал Пресветлым.

— Снял с себя ответственность?

— Не снял, а разделил. Ты здесь новичок. Наслушался инструктажей об исключительности нашей миссии и величайшем грузе долга. Но на самом деле всё немного не так. Ты помнишь из истории, что когда проход в жестокий мир А16m стабилизировался, наше руководство приняло решение о вмешательстве.

Пресветлый констатировал, и Игрок Темными кивнул. Разумеется, помнил. Данный факт не был известен широкой публике, но уж те, кто допускался до этой работы, были в курсе.

— Наши технологии столь разительно отличаются от этого мира, основанного на магии, что нас действительно приняли за богов, — рассказчик продолжал озвучивать известные истины. — Расчет оправдался. Основная цель была достигнута — жестокие Древние боги были свергнуты. А дальше началось удивительное. Наши решили заняться прогрессорством. Нести свет цивилизации в темный магический мир. Что только ни делали: внушали через суггесторы, устраивали божественные знамения… Все попытки с треском провалились. Мир сопротивлялся, не пуская технику дальше храмов. Типа, у себя в «посольствах» творите, что хотите, а у нас, будьте добры, следуйте местным законам. Это было первой ласточкой. Дальше было много других провалов, мелких и крупных. Мир будто сам определяет границы допустимого. Поэтому, если ты можешь что-то сделать, значит, он дал тебе разрешение, — и чуть погодя добавил: — Или, по крайней мере, не запретил.

— А почему мне об этом не рассказали?

— А чтобы не расслаблялся, — Игрок Светлыми подмигнул.

— Так, выходит, ты с самого начала знал, что эта Игра — не просто игра? — изумленно спросил Игрок Темными.

Его соперник выразительно постучал себе по лбу.

— Я же говорил: мы — обычные люди. Мы просто выполняем свою работу. Решаем межгосударственные конфликты, отвечаем на мольбы, устраиваем чудеса и оказываем божественные милости. А на судьбу мира мы обычно не влияем, — и, чуть подумав, добавил: — Так явно, во всяком случае.

— Но теперь мы обязаны вмешаться, — твердо заявил Игрок Темными.

— Обязаны, — согласился тот, кого называли Пресветлым. — Вопрос: где?

— Уже не вопрос, — возразил ему напарник и кивнул на игровую доску, где теперь лиловела Цель Черных.

ХОД ТРИДЦАТЬ ВОСЬМОЙ,