Сиреневый эндшпиль

— Ну, почему всё так сложно? — тоскливо спросила она в потолок, открыла глаза и опустила левую руку на поручень кресла. Скрюченные пальцы правой по-прежнему сжимали голову. — Вы принесли артефакты? — и прежде, чем Сельмо успел ответить, добавила: — Молчи, Паладин. У меня и так голова раскалывается, а от звука твоего голоса по ней будто кувалдой с размаху. — Она помассировала лоб и виски. — Дамиан, артефакты у вас?

Аквилеро кивнул.

— Хвала Богам, — выдохнула Темная. — Давай их сюда.

Сельмо вытянул руку перед телохранителем, мешая пройти.

— Джи, сначала объясни, что происходит, — сказал он.

— Вот папа вернется и всё объяснит. Дами, мне трудно передвигаться с такой головной болью. Пожалуйста, принеси сюда артефакты.

С каждым произнесенным словом черты Паладина каменели.

— Ты помнишь, когда у тебя в последний раз так болела голова? — не сдавался он.

— Да сдалась вам всем эта головная боль! — взвилась воровка, вскакивая с места, и тут же со стоном опустилась в кресло. — Не помню я. Ясно? Не помню. Дами, пожалуйста, дай мне артефакты.

— Ты разговаривала с Чиро? — догадался Паладин. — Как он?

— Не в восторге от чести открыть врата нашего мира Великим Богам, — скривила она губы и вновь застонала, сжимая голову.

— А ты? — вырвалось у Пусика.

— А мне уже всё равно, — устало выдохнула Джетта, растирая лоб основаниями ладоней. — Лишь всё поскорее закончилось.

— Джи, пойдем отсюда, — ровно произнес Ансельмо дель Пьёро.

Дамиан всматривался в его твердый профиль. Меньше, чем за пару месяцев с его спутником произошли разительные перемены. Из заносчивого, вспыльчивого мальчишки он превратился в мудрого, сдержанного мужчину. Мужчину, который научился доверять себе и другим. Он не сомневался в том, что Черный маг промыл дочери мозги. Но Сельмо верил в нее.

— Паладин, смирись с неизбежным. Никто отсюда не уйдет, — уверенно произнесла Темная. И чуть слышно добавила: — Нам не дадут.

Светильники над головой тревожно замигали, будто подтверждая ее слова.

— Дами, прошу тебя. — Джетта подняла на него взгляд.

Паладин верит в нее. Но не верит ЕЙ. Верит ли Темной он сам? Не дав себе ответить на этот вопрос, Пусик проскользнул под рукой напарника и быстрым шагом направился к магичке. На ходу он скинул с плеч походный мешок и на ощупь вынул оттуда сверток с Плетью Двухцветного. Всё это время он следил за лицом девушки. Ничего, кроме боли и усталости в ее глазах не было. Заставляя себя не думать и по-прежнему глядя в глаза Джетте, он развернул артефакт и протянул его. Магичка оторвала руку ото лба и протянула ее навстречу.

— Пусик, ты что, мать твою, творишь! — раздался вопль Сельмо над самым ухом.

Аквилеро был настолько сосредоточен на девушке, что не услышал, как за ним последовал напарник. Пусик спиной почувствовал, как в него летит кулак Паладина. Дальше всё случилось нечаянно. Дамиан попытался увернуться от удара, но это удалось лишь частично. Он потерял равновесие, и рухнул на Джетту, уткнувшись лицом ей в грудь. Ухо уловило щелчок справа. Тело под ним резко дернулось, напряглось и вдруг обмякло. Руки, которыми Темная пыталась удержать Пусика в момент падения, скатились с его плеч.

— Ты что с ней сделал?! — В голосе Сельмо неведомым образом смешались испуг, растерянность и ярость.

Дамиан попробовал подняться и понял, что правой рукой он упирается в плечо Джетте. Точнее, упирается не самой рукой, а сжатой в ней Плетью. Большой палец лежал на пульсирующем красным светом Глазе Пантеры. Ее клыки впились девушке в ключицу. Отбросив в страхе артефакт, Дамиан рванул ворот эльфийской камизы. На коже краснели два крупных пятна. Пальцы привычно скользнули на сонную артерию, но проверить пульс ему не дали. Сельмо поднял его в воздух и отшвырнул в сторону. Затем рухнул на колени перед Джеттой и прижался ухом к ее груди.

— Я не хотел, — пробормотал Дамиан, поднимаясь с пола.

— Она жива, — уже более спокойно откликнулся Паладин, вставая с колен и поднимая девушку на руки. — Забирай Плеть, валим отсюда.

Телохранитель послушно пошел поднимать отброшенный артефакт, всё еще оглушенный произошедшим.

— Дамиан, светильники гаснут! Давай быстрей!

Окрик напарника привел Пусика в себя. Действительно, зала темнела прямо на глазах. Артефакт отлетел к противоположному от их входа коридору. Дамиан перешел на бег. Он присел, подхватывая Плеть за рукоять, и замер. Из коридора явственно слышалось шарканье ног. Огромного количества ног.

— Сельмо, поднажми. Отсюда движется отряд, — крикнул он и бросился к выходу.

— Не только оттуда, — ответил Паладин, опуская Джетту на пол и вынимая меч.

Некогда ярко освещенный факелами коридор темнел с той же скоростью, что и зала. Меркнущие факелы позволяли увидеть толпу вооруженных бойцов, шагающих с пугающей синхронностью. Их одежда была в пятнах крови, а лица запечатлели предсмертные муки. На них надвигалась армия зомби.

Светлые стояли у стены, плечом к плечу.

— Ансельмо дель Пьеро, сражаться с тобой было честью для меня, — произнес Дамиан.

«Сражаться и погибнуть». Ритуальная фраза прощания воинов.