Сиреневый эндшпиль

Джетта дернулась, как от удара. Она никак не прокомментировала новость. Темная пристально разглядывала Кадуцей, который вертела в руках. Дамиану показалось, что, при этом на ее лице отразились чувство обиды и… разочарования, может быть? Вряд ли они были вызваны артефактом.

Паладин, выждав минуту, продолжил. Он рассказывал сухо, безэмоциально, короткими режущими фразами описывая жизнь женщины, подарившей Джетте жизнь. Аквилеро понял, почему дель Пьёро не мог подняться. Его самого придавило тяжестью истории. А ведь он слушает ее из вторых уст. И в укороченном варианте.

Джетта по-прежнему изображала, что рассказ ее не интересует. Она еще раз заглянула в сумку — чтобы вынуть сверток с воровскими инструментами. Темная бережно развернула его на кровати и стала что-то отковыривать от артефактов. Наконец ее лицо осветилось догадкой, и Плеть прочно соединилась с Рубиновым Глазом. Она хочет попытаться собрать Длань! Сельмо закончил свою историю, и, будто подгадав, Джетта с щелчком вогнала Кадуцей в Рубиновый Глаз. Она подняла взгляд на Аквилеро. В нем читалось торжество. Потом перевела его на Паладина. Тот не оценил триумфа Темной:

— Твоя мать просила передать тебе предание о Длани.

Слова о пробуждении Пантеры вызвали у магички куда больший интерес, чем вся предыдущая история.

— Я считаю, что тебе нужно встретиться с матерью, — подвел итог Сельмо.

— Считай. Кто ж тебе запретит? — пожала плечами Джетта. «Кто ж меня заставит?» читалось между строк.

— Она передала тебе еще кое-что.

Сельмо с трудом поднялся и подошел к кровати. Помедлил немного и, не решившись присесть на расправленную постель, опустился на колени. Темная ощутимо напряглась.

— Протяни правую руку ладонью вверх, — почти торжественно произнес дель Пьёро.

— Да, да. «И закрой глаза», — фыркнула Джетта.

— Глаза можешь не закрывать, — устало выдавил Паладин. — Только будет больно.

Он накрыл своей кистью ладонь магички. Наступила тишина. Спустя несколько минут Темная произнесла.

— И?

Сельмо поднял руку. Посмотрел на ладонь Джетты.

— Птичка не вылетела? — насмешливо поинтересовалась девушка.

Паладин посмотрел на свою руку и выругался.

— Он не снимается! — возмутился дель Пьёро.

— Он? — не понял Аквилеро.

Напарник показал ему ладонь со звездой из треугольников. Дамиана стал разбирать смех. Не иначе, нервное. С трудом удержав смешок, он спросил:

— Это то, что я думаю?

— Знак Дщери Девы Ночи, — кивнул Паладин.

Дамиан, не в силах больше сдерживаться, расхохотался в голос:

— Ничего смешного не вижу, — буркнул Паладин. — Настоятельница просила передать его дочери.

— Сельмо, — всхлипнул Дамиан, — боюсь тебя огорчить, но, видимо, Богиня решила, что из тебя дочка выйдет получше, чем из нашей Джетты. Паладин — Дщерь Девы Ночи! — он вновь расхохотался.

— Пошли вон отсюда, паяцы, — Темная указала пальцем на дверь. — Надеюсь, у вас на сегодня всё?

— Зайди к матери, — попросил дель Пьёро, поднимаясь с колен. — Возможно, в словах Дамиана гораздо больше правды, чем он бы того хотел.

— Сама как-нибудь разберусь, — ответила магичка, распахивая дверь, не вставая с места.

— Не делай глупостей, — практически на выходе бросил за спину Сельмо, и неожиданно добавил: — Пожалуйста.

Дверь за Светлыми захлопнулась.

— Идиот, — прошипел Паладин на телохранителя. — Она же хотела ее защитить.

— Хотела. Только идея передавать Знак через посредника мне не кажется удачной. Я вообще впервые слышу, что Знак можно передавать, — признался Дамиан.

— Я тоже.

— Наверное, настоятельница очень хотела, — продолжил Аквилеро.

— А я, по-твоему, не хотел?! — возмутился Паладин.

— Хотел, хотел. Но либо не настолько сильно, — и поспешил успокоить закипающего напарника: — либо дело в том, что ты — не маг. А может, дело в отношении Джетты к матери…

А может, всё не так просто, как кажется, закончил Дамиан про себя. Среди Избранных — двое, отмеченных Знаком Богов. Одна — внезапно оказалась некроманткой. Аквилеро не удивился бы, если и чудом оставшийся в живых Чиро приобрел какую-нибудь супер-способность. Происходящее с ними давно перестало восприниматься как случайность. Всё казалось частью какого-то запутанного плана, очевидного лишь Богам.

— Хочешь есть? — спросил Дамиан вслух.

— И есть, и спать. И не знаю, чего больше. — Сельмо зевнул в подтверждение своих слов. — Спуститься вниз, а потом, сытым, подняться вверх, я, прости, не смогу. Будь другом, сгоняй на кухню, закажи блюда в номер.

Это была хорошая мысль. Действие зелья стало быстро сходить на нет, и Дамиан сам был не прочь перекусить и завалиться в постель. В конце концов, самое трудное уже позади. Все артефакты они достали. Осталась сущая мелочь — донести их до Храма.