Сирены Амая

– Ты ведь догадываешься, чего хочет твой приятель, не так ли, малыш Назар?

Голос неизвестного рисовал в воображении темнокожего блюзмена, оставшегося в баре после закрытия. Бокал мартини в руке. На белоснежных зубах пружинит оливка. Но Назар знал, что это не так. Он не особо удивился, когда с ним заговорил тот чудовищный заяц.

– Догадываюсь… Или нет?.. Возможно, – отозвался Назар, толком не понимая, произносит он слова вслух или про себя.

– Так давай вместе узнаем, получит ли Симо хоть что-нибудь во славу меня.

– Кто ты?

– Зови меня Калигари.

– Это имя моего полоза. Кто ты, черт тебя дери?

– Ты знаешь.

Трясясь от напряжения, Назар сплюнул в яму. Заяц хохотнул. Оперуполномоченный скосил глаза, пытаясь увидеть монстра, но в дыре никого не было. Шахта не умела говорить, но Назар верил, что это не так…

Странная просьба Симо не осталась без внимания.

– Хочешь последнее желание? – донельзя заинтересованный, Антеро подошел к следователю.

– Да! Да, черт возьми! – пролаял тот. – Ради вашего Красного Амая!

– Вот видишь? Он уверовал в меня, – голос в яме хохотнул.

Это показалось Назару смешным. Действительно смешным. Настолько ржачным, что он и сам зашелся в отрывистом смехе, какой обычно бывает, когда не можешь нормально напрячь мышцы живота. Внутри что-то оборвалось, и рот Назара опять наполнился кровью.

Антеро покачал головой. Улыбка его при этом была каверзной.

– Боюсь, твое желание неосуществимо, Симо Ильвес.

– Ну, пожалуйста, сукин ты сын! Без них я умру, неужели не ясно?! Красный Амай хочет, чтобы я обдолбился перед смертью! Ну же!

Замысел Симо оставался загадкой, а слова – лишенными смысла, и Назар подумал, что следователь свихнулся.

Из ямы донесся вкрадчивый шепот зайца:

– Я помогу твоему другу, малыш Назар. Смотри.

Вой сирены, ко всеобщей оторопи, взвился до немыслимой высоты, причиняя барабанным перепонкам боль, а потом опустился до прежнего уровня. Пять или шесть человек вскрикнули, зажимая ладонями уши. У одного пошла носом кровь.

– Дай… их мне, старик… – попросил Симо. – Не гневи своего бога.

Антеро переменился в лице. На его памяти впервые кто-то столь удачно использовал силы острова – прикрывался ими, если угодно. И теперь только идиот мог при всех отрицать вмешательство в ситуацию их бога.

– Конечно, Симо Ильвес. Давай помогу тебе с этим камешком.

Прежде чем Симо успел что-либо сказать или хотя бы попытался самостоятельно разжать кулак, старик схватил его за запястье и достал из недр балахона нож. Клинок втиснулся между пальцами следователя и завертелся там, словно шершень в гнезде. Симо побагровел, сдерживая крик.

– Сколько тебе, Симо Ильвес? – с обманчивой вежливостью поинтересовался Антеро, когда «камешек» наконец поддался.

Взорам явилась поврежденная и заляпанная кровью упаковка «Никоретте». Из нее торчали перекрученные пластинки. Две полные и одна полупустая. Четыре или пять жвачек уже покинули «гнезда», и старик без сожаления стряхнул их на землю.

– Сперва Назару, – шепотом произнес Симо.

– Ну-ну, не наглей. Красный Амай не разрешает делиться желаниями.

– Это правда, – пророкотал голос из ямы. – Хочу, чтобы ты загадал свое, крошка Назар. Ты ведь понимаешь, о чем я?

В голове Назара все окончательно перемешалось. Неожиданно уравнение сложилось. Харинов, еще в секционной, когда только вынул бусины из той девки, поделился кое-какой догадкой. Сказал, что спасение только через рвоту. Спасение от бусин, способных навесить на мышцы пудовые замки. Но будет ли в плане Симо хоть какой-то смысл, если его проткнут черные колья?

А еще по какой-то причине Назар представил Харинова с большими заячьими ушами. Странный у них все-таки патологоанатом. Мог бы свои большие уши и не скрывать.

– Мое желание… – просипел Назар и на этот раз был убежден, что говорит по эту сторону реальности. – У меня тоже есть желание…

Антеро перевел на него взгляд. Глаза старика смеялись. Старейшина будто догадывался, что попросит оперуполномоченный.

– Швырните меня в эту дыру первым, – выдохнул Назар на пределе сил.

– Хороший мальчик. – Монстр в яме, как почувствовал оперуполномоченный, плотоядно улыбнулся.

Глаза Назара и Симо встретились.

Внезапно все слова, которые Назар мог бы сказать Симо или услышать от него, оказались не нужны. Это было взаимопонимание, какое может возникнуть только при одинаковом уровне моральных ценностей. Так водители, решившие занять одно и то же парковочное место, вместо того чтобы спорить, кидают монетку или играют в «камень, ножницы, бумага». Да и о чем спорить, когда требовалось решить такую простую вещь?

Назар давал шанс совершить задуманное. А Симо со слезами на глазах принимал его.

Антеро с усмешкой выдавил из блистера белый кирпичик и вложил следователю в рот.

– Еще!.. – Получив вторую жвачку, Симо крикнул: – Господи боже, дай их все!

Старик, с той же улыбкой воспитателя, кормившего ротвейлера, натасканного кусать детей, подчинился.

– Я вернусь, – вдруг промычал Симо. Его голова тряслась от напряжения. На подбородок вытекла слюна желто-табачного цвета.

– Вернуться может только Амай, – ласково ответил Антеро.