Сирены над Гудзоном (СИ)

Тщательно прокрашенные платиновые кудельки обрамляли лицо, которое омолаживающие процедуры превратили в маску блаженной апатии. На ней была вышитая крестьянская блузка и цветастая юбка. На жилистых запястьях брякали серебряные браслеты с бирюзой. Так и положено одеваться семейным психотерапевтам. Мелисса работала от силы несколько часов в неделю, но у неё были сертификаты и деловые карточки, наличие которых льстило Эллиоту. Он с гордостью всем рассказывал, что его жена с тремя детьми сделала карьеру, и теперь спасает чужие семьи от краха. Посторонним не нужно было знать, что её заработок никак не влиял на бюджет. Свои скромные заработки Мелисса тратила на ярмaрках поделок и в салонах красоты. Шарфики, браслетики, укольчики ботокса. Она была самой нарядной и ухоженной пятидесятитрёхлетней дамой в Тарритауне.

========== Глава 2. ==========

Простояв под горячим душем полчаса, Грегори всё никак не мог согреться. Холод прочно засел у него в костях, точно старая обида. Когда он вышел из ванной, закутанный в три полотенца, его всё ещё трясло, нe то от переохлаждения, нe то от злобы.

На глаза ему попалась электрогитара, которую он ненароком обидел утром. Почувствовав поверхностный укус совести, он поднял с пола многострадальный инструмент, погладил корпус и перебрал струны.

«Прости, старушка. Я же не со зла. Это меня папаня довёл. Я сам чуть было не утопился. Ничего. Скоро ты увидишь большую сцену. Нам вот-вот предложат шестизначный контракт. Вот тогда мы заживём».

Пока что их было трое. Кайл МакМахон из Сонной Лощины являлся автором песен и главным вокалистом. Его репертуар придерживался эстетики лихих девяностых. Кайл вырос под звуки альтернативного рока, которые откликались в его собственных сочинениях. Это был тот же самый «Грин Дей», только лишённый остроты, и потому более удобоваримый. Мартин Зелинский из Белых Равнин перебирал электронные клавиши. Грегори играл на гитаре и подпевал Кайлу. Им ещё по зарез нужен был ударник. Тогда бы группа была в полном составе, и ей можно было бы придумать название. Нового парня, который приходил на прослушивание, и у которого, якобы, были связи со студией, звали Рикки Бек. Он учился в Хантерском колледже на музыкальном факультете и снимал однокомнатную квартиру в Манхэттeне с двумя подобными себе. У Мартинa, самого старшего и приземлённого из группы, были подозрения, что этот Рикки, грубо говоря, брехал. Не было у него никаких связей. Он ляпнул, чтобы произвести впечатление. Но Мартина было трудно впечатлить. На этой почве между Кайлом и Мартином начались трения. Кайл считал себя главным, потому что репетиции проходили в его подвале, который он превратил в музыкальную студию. Но эта студия была обустроена на средства Мартина. Грегори, которому нечего было предложить кроме своего божественного таланта, наблюдал за конфликтом товарищей с восторгом. Они ещё не записали ни одного альбома, не сыграли ни одного концерта вместе, а уже собачились друг с другом, как настоящие рок-звёзды.

Наигравшись, Грегори поставил гитару к стенке и вытащил из под кровати плотную картонную коробку с крышкой. В этой коробке хранились предметы, которые он взял без спросу, и оставил себе в качестве сувениров, хотя он не представляли из себя никакой монетарной ценности. Там были ручки, точилки, чехлы от телефонов. Там были заколки и мaхровые резинки, стянутые с волос случайных подружек, с которыми тискался на школьном дворе, в кинозале, в конце концов, на заднем сидении отцовского «Мерседеса». Там были наполовину сгоревшие свечки, снятые с алтаря англиканской церкви, в которую его водили родители. Там была военная медаль, которую он снял с мундира покойного дяди перед тем как хозяин похоронного бюро закрыл гроб. Эта медаль, пожалуй, была самым ценным экземпляром во всей коллекции. Картонная коробка представляла собой миниатюрный храм, который он возвёл собственной напасти. У этой напасти, как он узнал, переворошив материнские учебники по психологии, было мелодичное и загадочное название – клептомания.

У выброшенных вещей совершенно другая энергетика. Они излучают забвение, поражение. Всё выброшенное, потерянное или забытое – это падаль, мертвечина. А вот украденное – добыча, которая не теряет свою свежесть. Это трофей, пульсирующий жизнью и тайной. С каждым предметом была связана какая-то история, не имеющая конца. Он периодически пополнял свою коробку, испытывая каждый раз чувство глубокого умиротворения. Даже рукоблудие так не успокаивало нервы как воровство.

***

Запах свежей выпечки, доносившийся из кухни, напомнил Грегори о том, что он не успел позавтракать. Как ни зол он был на родителей, голод восторжествовал над юношеской гордыней. Игнорируя присутствие матери, он откромсал себе здоровый кусок малинового штруделя и начал запихивать сладкое тесто в рот.

– Смотри, не подавись, – раздался гнусавый, прокуренный голос у него над головой. – Кофейку бы плеснул. От утопания тебя спасли. Как бы не пришлось спасать от удушья.