Сиротки

Она ожидала, что Тлапка начнет смеяться, расспрашивать о подробностях, да что угодно. Но девушка отрешенно молчала, глядя в пол.

– Это все? – спросила она так тихо, что Шарка не сразу ее расслышала.

– Да. Потом я проснулась.

– Кажется, мне за всю жизнь приснилось меньше снов, чем тебе за одну ночь. – Тлапка на мгновение зажмурилась. Затем – о счастье! – на ее лице появилась улыбка. – Мой муж часто видел сны, но снились ему, как правило, какие-то глупости. Ну, какой человек, такие и сны.

– Ну, вот мне снятся замки, хотя я – обычная шлюха…

– Эй, не смей так называть себя! Ты больше не шлюха. Ты свободная женщина. Любого мужика раздавило бы то, что вынесла ты.

Ее веселая трескотня успокоила Шарку, хотя про себя она решила, что впредь не будет рассказывать Тлапке свои сны.

– Ложись, давай тоже поспим. – Тлапка расправила под Шаркой и Дэйном одеяло, поворошила в костре хворост и сняла пояс с ножнами. – Я чуть позже отойду осмотреть замок, так что не пугайся.

– Думаешь, эти сны могли что-то предсказывать? Или давать какие-то знаки…

– Я не верю во всю эту чепуху, Лишка. Боги – жрецам, колдовство – колдунам, власть – королям, сны – пророкам, а нам остается лишь тело, вера и те, кого мы любим. Обо всем остальном думать бессмысленно, – сказала Тлапка, проверяя навес палатки, которым они прикрыли единственную бойницу.

– Ты права, – согласилась Шарка, укладывая перед собой Дэйна осторожно, чтобы не разбудить. – Это все чепуха.

– Но, видимо, с воображением у тебя все в порядке. – Голос Тлапки доносился откуда-то сверху и сбоку. Шарка закрыла глаза. – Вот доберемся до нашей деревни, заживем – сочинишь еще какую-нибудь сказку. О двух девушках и мальчике…

Спине Шарки вдруг стало тепло и тесно. Она не сразу поняла, а поняв, не сразу поверила в происходящее: Тлапка улеглась сзади, уткнувшись лицом в ее волосы. Рука ее нырнула под локоть Шарки, обняв ее под грудью. Дыхание девушки щекотало ухо: Тлапка почти касалась его губами…

Они никогда раньше так не спали.

Шарка дышала тихо: казалось, любое неосторожное движение заставит Тлапку одуматься, подпрыгнуть, как кошка, и уползти в дальний угол. Шарке этого не хотелось. Шарку не раз прижимали к себе во сне те, кто платил Дивочаку за тепло ее тела, такое ей было не впервой. Но в ту ночь она, а не другой человек, сама боролась с дрожью, с жаром, разлившимся от низа живота по всему телу, с желанием схватить маленькую руку и прижать ее к груди, а дальше – будь что будет! И плевать на кольцо, на секреты, на обещание ада от богобоязненных. Не лежи перед ней Дэйн, она так уже и сделала бы: перевернулась, схватила обе руки Тлапки, прильнула к ее губам…

Тлапка прижалась к ней так плотно, как только могла, и почти мгновенно уснула. Шарка боролась с собой долго – и, победив, провалилась в сон.

VIII. Переговоры

В нем они поймали охотника, который владел приютом для путников неподалеку. Перепуганный и жалкий, он вывалил все как на духу: про оборванцев, брата и сестру, которых приютил у себя, пока не появилась еще одна девушка, и дальше они отправились уже втроем, не посвятив его, конечно, в свои планы… Златопыт великодушно решил его отпустить: ничего нового старик им не поведал, о трупах на деревьях тоже ничего не знал, зато так завывал, моля о пощаде, что даже у бывалых воинов разболелась голова.

– Если ты лесник, то очень хуевый лесник, – бранил его Златопыт, пока тот извивался перед ним в путах. – Смотри внимательнее, кто у тебя тут шастает по лесу, вешая трупы на деревья!

– Да, ваша светлость, да, паны, – рыдал Хоболь, и его слезы капали прямо на блестящие сапоги генерала. – Его величество Редрих – великий король, милостивый король! Бракадия еще не видела такого лучезарного короля! Будь прокляты все, кто выступает против Редриха Самоотверженного!..

Рейнар в допросе не участвовал. Он наблюдал издалека, сидя рядом с грифоном с освежеванной тушкой в руках. В крови гуляла мадемма: в отличие от несчастных идиотов, которые закидывали ее в пасть целыми кристаллами, чтобы превращаться в блаженных тряпичных кукол и сходить с ума от экстаза, Рейнар знал, как пользовались наркотиком мудрецы и кьенгары, в том числе Свортек. Кристалл, самую его малость, следовало раскрошить и смешать с табаком, а затем раскурить через обыкновенную трубку – и разум становился острым и цепким, чувства притуплялись, оставляя место холодной невозмутимости. Конечно, соблазн закинуть побольше и отлететь от всей этой суеты щекотал Рейнара – наверное, именно поэтому мудрый Фубар и привез ему всего щепотку.

Грифон нетерпеливо заворчал и пихнул Рейнара клювом. Герцог достал последнюю приправу к блюду Такеша – сухие соцветия блазнивки – и задумчиво посмотрел на зверя.

– Не сегодня, приятель, – прошептал он, положил мешочек с травой обратно в сумку и протянул грифону сырую тушку. – И не завтра.