Сиротки

Один только путь из низины, где они переночевали, занял не меньше трех часов. Недостаточно было просто вытащить повозку на ровную поверхность: при каждом неосторожном толчке Морра принималась кричать.

– Тлапка, пожалуйста, потише, – робко взмолилась Шарка, когда Морра издала очередной вопль, спугнув птиц. – Я знаю, что тебе больно, но…

– Да, блядь! Больно! – прорычала Морра. Сейчас она уже не понимала, где заканчивается ее игра и начинается настоящая паника. – Попроси своих демонов, чтобы придержали эту вонючую повозку! Или они только бойню умеют устраивать?

Шарка насупилась и замолчала, а Морра выругалась про себя, поняв, что хватила лишку. Но силы ее были на исходе, и пальцы раненой руки она чувствовала все хуже.

Наконец они выбрались на каменистую поляну, и все четверо облегченно выдохнули: хотя бы какое-то время не надо продираться сквозь кусты. Фубар поскакал вперед, запрокинув голову к серому небу; на его усталом лице расцвела улыбка:

– Я скучал по тебе, небо! А то только ветки да ветки… Устроим привал?

– Ты уверен, что нам нужно здесь остановиться? – неуверенно спросила Шарка, вжимая голову в плечи. – Отсюда нас больно уж хорошо видно.

– Кому видно? Кто нас разглядит с неба? – хохотнул Фубар.

– Ну… К примеру, грифон…

Фубар сник, зажевав улыбку: Шарка, сама того не поняв, слишком хорошо угадала причину его радости.

– Откуда бы тут взяться грифону? – нарочито недоверчиво фыркнул он. – Во всем королевстве осталось два, а может, и один, как я слышал. Да и вообще…

– Да и вообще, – раздался вдруг знакомый голос из чащи, – девчонка-то права: нынче в этом лесу кто только не ходит! В том числе и грифоны.

Демоны Шарки мигом окружили маленький отряд. Морра медленно приподнялась и уставилась в подернутую дымкой глубь леса. Та медленно густела и шевелилась: к ним приближались люди, много людей. Один шел чуть быстрее, и Морра заморгала, не веря своим глазам, как до того не поверила ушам.

Это был охотник Хоболь.

XI. Пес и лис

н лежал на каменном столе на вершине горы, голый до пояса, прОивязанный к вбитым в камень железным кольцам. Цепи безжалостно натирали до крови его запястья, кровь стекала на каменный стол. Ничего не оставалось, как лежать, глядя в безоблачное небо, где на головокружительной высоте парили не то орлы, не то грифоны, ожидая, когда он потеряет свое никому не нужное сознание и начнет их пир…

Неизвестно, сколько прошло времени, когда он ощутил в ногах движение и приподнял голову. К столу приближался некто, закутанный в черный плащ с головы до пят. В руках пришелец нес большой металлический щит без всяких знаков отличия.

Пленник попытался что-то сказать, но его сухой язык толкнулся об острый предмет во рту. Ощупав его языком, он понял: кольцо! Ни при каких обстоятельствах его нельзя показывать! Он попробовал пнуть незнакомца, но ноги будто налились свинцом. А гость присел на край стола и застыл, неспешно рассматривая обнаженный торс перед собой.

Затем пленник услышал знакомый голос:

– Ты будешь слушаться меня и сделаешь, как я скажу. Только попробуй и в этот раз все испортить…

«Нет, – догадался он, – кровь стекает по рукам вовсе не потому, что их натерли железные кольца».

– Ты сделаешь все по-моему…

– Отъебись от меня, – неразборчиво пробормотал пленник, царапая язык о кольцо. В тот же миг острый край щита ударил его в грудь.

Но, раскрыв глаза, он не увидел ни крови, ни щита, ни фигуры в черном. Теперь на краю стола сидела женщина. Две маленькие руки опустились ему на плечи…

– Эфола? – промычал он, не раскрывая рта, и в ответ на лицо ему упали густые локоны.

Нет, не Эфола. Его хищно дразнили глаза, словно втянувшие в себя всю синеву неба.

– Рейнар, любовь моя…

Морра оседлала его. Рейнар попытался столкнуть ее с себя, но тело против воли ответило на близость Морры неистовым жаром в паху.

– Неужели ты правда хотел убежать от меня? – в ее голосе звучала искренняя обида. – Почему, Рейнар? Чем я тебя так задела?

Он сжал в зубах кольцо и зажмурился, чтобы не видеть этого лица. Отвернулся, хотя что-то давило на шею и не пускало, но Морра с усилием вернула голову на место и припала ко рту. Ее язык яростно пытался разомкнуть его губы; тело желало лишь одного: не упускать шанса, пока она так близко. Внутренне Рейнар орал и бился, как медведь в капкане, но наяву лишь упрямо молчал, размышляя: не проглотить ли это проклятое кольцо, не откусить ли этот ядовитый язык, не порвать ли кандалы, чтобы наброситься на нее, уложить на этот стол и отодрать так, чтобы она с него уже не встала?

Он снова дернул головой, и губы Морры, ее чертова присоска, оторвались от него, а вслед за этим пришла боль – такая сильная, словно голову медленно отрезали от тела тупым ножом. Рейнар закричал, и кольцо выскочило из зубов, а без него пришел ужас, а с ужасом пришла бездна…

Он резко сел, пытаясь успокоить дыхание. Рука метнулась к шее и уткнулась в толстый слой бинтов. Кожа под ним ныла и саднила, но эта боль не шла ни в какое сравнение с тем, что он испытал несколько мгновений назад.

Ощупав себя, Рейнар облегченно выдохнул: возбуждение осталось во сне.