Сиротская Ойкумена

Луч ушел в противоположную от них сторону и там замер, что-то внимательно образом изучая. Подождав минуты две, Ренат дал команду двигаться дальше, и они сумели отойти от фермы очень порядочно – километра на три. Здесь был край кукурузного поля, а земля за ним полого спускалась к небольшой речушке. Трое шли вдоль берега, уже почти не таясь, и минут через пять оказались возле старой изгороди из покосившихся бетонных столбов и ржавой колючей проволоки. Небесная сеть к этому времени остыла и потускнела, и ее было уже не различить между проступивших в темном небе звезд. Ренат объявил минутный привал.

– Вы на волоске от гибели, никогда не забывайте об этом, – сказал он Постникову. – Если повезет, может, проберетесь мимо патрулей.

Он скинул с плеч пробитый арбалетной стрелой туристический рюкзак Постникова и протянул ему.

– Здесь ваши вещи и немного еды. Да не таскайте вы, бога ради, оружие в мешке, если хотите жить! Не на крестины ведь приехали, в самом деле!

Постников взял из его руки травматический пистолет Лофтуса.

– Оружие наготове надо носить, а не в вещевом мешке. Как до вас не доходит – вы не от баранов отбиваться будете, а от головорезов, от убийц. И зря вы поставили оружие на травматический режим – оно должно работать исключительно в боевом! Вот так – надо переключить здесь, и теперь будет как надо, – говорил Ренат, ловко щелкая пистолетом. – В обойме безгильзовые заряды, осталось семь штук. Стреляйте только в упор и цельтесь в лицо.

– Постараюсь, – ответил Постников, засовывая пистолет за пазуху.

– Куда вы вообще полезли? Уносите ноги подальше от дубоградской чумы, пока она и вас не прихватила.

– А сами вы куда теперь?

– У меня теперь семья. Но война большая будет. Весь этот детский сад с ведьмой Хаттаб еще вспомнит с умилением. А я пока что отвезу жену далеко, в безопасное место, где живут мои старики. Потом вернусь на ферму, потому что я не дезертир. После вчерашнего бандиты будут тихо сидеть. К тому же на ферме тридцать отборных бойцов и в патронах недостатка нет.

– Хаттаб вас не простит.

– А это уже не ваше дело. Всеми силами избегайте людей Дараха и куратора Сони Тавареш – знаете про такую?

– Слышу не впервые, но ничего о ней не знаю.

– Значит, скоро услышите. Даже Ильяс – не такой уж мерзкий тип в сравнении со своим братцем, а Соня похлеще обоих вместе взятых будет. Держите на северо-восток, там еще частично сохранилась мирная жизнь – да только надолго ли? Весь этот гребаный мир, похоже, съехал с катушек.

– Спасибо и вам, Мария, – сказал Постников. Голова Марии была наглухо повязана темным платком, завязанным на затылке. Постникова снова поразила красота ее лица и газелья грациозность, не убитая даже балахоном.

Девушка покачала головой и мягко ответила:

– Не Мария. Я Мириам. Желаю вам остаться в живых и найти вашу семью.

– Идите, идите! – сказал Ренат. – Нечего медлить, мертвая душа!

Алчная охотничья ночь обступила Постникова. Он осторожно ставил ботинки в темную траву, чтобы не споткнуться на кочке или сусличьей норе и не переломать некстати лодыжки. За редкими кустами репейника нашлась еле различимая тропинка, выйдя на нее, Постников вскоре различил перед собой нечто темное и большое на фоне светлеющего неба. Подкравшись поближе, он увидел дощатые стены, пластиковую крышу и угадал, что перед ним нищенская хибара, кое-как сколоченная на живой гвоздь из всего, что только оказалось под рукой.

Здесь могли быть собаки, что было бы очень скверно. Он замер, вслушиваясь. Собак не было слышно, но от стены дома вдруг отделилась человеческая фигура и шагнула прямо в его сторону. Постникова мгновенно прошиб холодный пот, он сунул руку за пазуху, где согревалась надежная тяжесть пистолета. Фигура расставила руки, как будто желая схватить его, и подходила все ближе. Постников вырвал из-за пазухи оружие, трясущейся рукой навел и надавил на курок. Но из этого ничего не вышло – пистолет не желал стрелять. Постников догадался, что не переключил предохранитель, сдвинул его, наспех прицелился и снова нажал на курок. Пистолет прыгнул в его руке и сухо треснул. С ближайшей сосны посыпалась кора, а фигура переломилась пополам и грохнулась ничком в траву. Это был мужчина с бородой. Постников узнал в нем старика корзинщика.

– Эй, Имран, – позвал он, – ты жив?

Бородатый лежал без движения, а Постников обострившимся за последнее время звериным чутьем понял, что рядом прячется еще кто-то.

– Кто здесь? – хрипло гаркнул он в темноту.– А ну, выходи, не то пристрелю!

– Не надо, ты спрячь пистолет, – ответил дрожащий тонкий голосок. – Не то не выйду. На звук стреляй!

Постников посмотрел на свое оружие. Счетчик зарядов показывал, что пистолет был пуст: все семь последних выстрелов улетели в одну струю. Он швырнул ствол в кусты и помахал руками.

С толстой сосновой ветви спрыгнула на землю девчонка совсем юных лет. Она была несусветный оборванец. Бледный и костлявый подросток с большущими встревоженными глазами.

– Я, кажется, человека только что убил, – сказал ей Постников.