Сиротская Ойкумена

Осталось неизвестным, что еще намеревался добавить к сказанному ассистент Краснов, потому что его перебил прорвавшийся в комнату треск. В углу пронзительно сверкнула белая искра, от которой сразу же потемнело в глазах, она в два счета развернулась, распухла и вдруг затопила всю камеру, преобразовав ее до полной неузнаваемости. Похоже, дубоградский НИИ не пренебрегал визуально-пространственными разработками. Постников с удивлением смотрел на обступивший его просторный и солидный рабочий кабинет, украшенный незанавешенным панорамным окном от стены до стены. Сквозь чистое стекло без труда можно было видеть просторную горбатую пустошь на заднем дворе института, на вершине которой в километре от здания НИИ серебристо-черной свечой уткнулась в небо вышка. Металлическая башня вымахала очень высоко, дотянувшись почти до самого купола. Было прекрасно видно, как слоистые дымы красивыми спиральными галактиками обвивали ее вершину – вероятно, башня выдавала какое-то сложное излучение, не только формирующие защитный купол, но и управляющее маскировочными дымными покровами.

Было что-то еще неуловимо знакомое в этом кабинете. И Постникова осенило – интерьер имел несомненное сходство с комнатой из виденного им раньше на видеохостинге прежнего мира ролика с корейской мертвой девушкой. Разве что оконная рама было немного другая. И сада с персиками снаружи не было видно, только вышеупомянутая жутковатая галактическая вышка.

Возле просторного конторского стола стоял монументальный господин Мун, похожий на бронзовую статую с площади буддийского монастыря. Он покровительственно кивнул Постникову и без промедления перешел к делу:

– Не стану ходить вокруг да около. Вы проделали опасный и утомительный путь, но были захвачены как носитель ценных сведений, полезных для нашего противника. И теперь вы сообщите их нам в полной мере. Ваши переживания и ваша жизнь никакого значения не имеют, постарайтесь это усвоить. Если будете молчать – умрете, если будете сотрудничать – вам будет сохранена жизнь. Если вздумаете тянуть резину – то мы умеем работать с такими упрямцами. Вы это поняли?

Постников молчал. Кореец вскинул на него свои бесстрастные раскосые глаза.

– Этой ночью вы запишете видеообращение на основе текста, который я вам предоставлю. Эта запись к утру прожжет видеохостинги двух миров и уничтожит остатки доверия к террористическому режиму, который пока еще ютится в Эфраиме. С вашей помощью мы закончим весь этот конфронтационный бардак и восстановим порядок с тем, чтобы наладить приличное демократичное общество, ориентированное на сотрудничество с передовыми государствами старого света, а не уничтожающее собственное население в угоду давно отмершим утопическим доктринам.

Отговорившись, господин Мун царственно помахал рукой и исчез вместе со своим столом и фантомным интерьером, и снова показались кафельные стены операционной.

– А? Как тебе мой великий учитель? – поинтересовался ассистент Краснов. – Препохабнейшая складывается картина – но выбора нет. Ну что ж, самое время переходить к энтомологическим вопросам. Вернемся к нашим бабочкам!

– Что за история с бабочками? – спросил Постников, чувствуя какую-то мрачную тяжесть на душе

– С бабочками?.. Ах да – сейчас все прояснится, секунду…

Краснов нажал на кнопку на своем карманном пульте, из воздуха выехала тонкая панель и развернулась в еще один мираж. На этот раз ассистент и арестованный оказались в довольно любопытном зале, похожем на музей. По его стенам правильными рядами висели непонятные картины, и все они неожиданно пришли в движение, поползли, сомкнулись в подобие мозаичной стены и тут же рассыпались по одной, словно окна в рекламе, окружив зрителей широким кольцом. Вглядевшись, Постников увидел, что в каждой из этих картин, точнее, стеклянных прямоугольных призм содержалась странная фигура. Перекошенный трехмерный контур, очертаниями и в самом деле похожий на отпечаток в поверхности сугроба, когда упавший на него человек двигал руками и ногами, вырезав в снегу подобие плоской бабочки – только в этих летающих призмах прозрачные бабочки не сидели в снегу и потому смотрелись жутковато.

По мановению красновского пульта к ним приблизился один из объектов. Плоский вертикальный параллелепипед, вроде толстой гранитной плиты – только прозрачный. Он имел подпись «Голографическая проекция «человек-бабочка №23». И дату.

– Это и есть «дубоградская бабочка»? – поинтересовался Постников.

Ассистент кивнул.

– Тебе небезынтересно, думаю, будет знать, что это проекция ныне покойного Салмана-Резы, да и Хаттаб, кстати, тоже здесь, под номером сороковым, – пояснял ассистент. – След пациента фиксируется окаменевшим силиконовым порошком. Это и есть след бабочки.

Поскольку Постников не говорил ничего, заместитель директора института продолжил: