Сироты вечности

Я киваю, говорить нет сил. Всякая мысль о нападении на эту женщину покинула меня, я не сделал бы этого, даже если бы не знал, что ее телохранители рядом, за пластиковым занавесом. Мара и Танха – источники бесконечного наслаждения. Я и думать не могу о том, чтобы как-нибудь навредить им сейчас и тем самым отменить то, что будет происходить со мной в последующие ночи.

– Лимузин заберет вас из отеля завтра в полночь, – говорит Мара.

Она делает движение пальцами, и ее люди входят, чтобы увести меня. Я слегка удивляюсь, обнаружив, что не могу идти сам.

Улицы пусты и немы, как могила. Даже стрельба стихла. Оранжевое пламя еще полыхает на севере. Я закрываю глаза и смакую память об экстазе, пока меня везут назад, в «Ориентал».

По-моему, во Вьетнаме я еще не знал, что я гей. Самую настоящую любовь к Трею я принимал за что-то другое: верность другу, восхищение им и даже особую мужскую любовь, которые солдаты якобы питают друг к другу в бою. Но это была любовь. Теперь я это знаю. Я понял это вскоре после того, как вернулся с войны.

Но из подполья я так и не вышел. По крайней мере, прилюдно. Еще в медицинской школе я научился ходить в самые неприметные бары и незаметно заводить там временные связи. Впоследствии, когда моя практика и мое влияние стали расти, я научился ограничивать свои похождения редкими вылазками в городах, далеких от моего дома в Лос-Анджелесе. А еще я встречался с женщинами. Тем, кто удивлялся, почему я до сих пор не женат, стоило только взглянуть на мое расписание, чтобы понять: на семейную жизнь у меня нет времени.

И я продолжал охотиться за Марой. Дважды в год я летал в Таиланд, изучал города и язык, и дважды в год нанятые мной агенты сообщали, что женщина исчезла. И лишь два года назад, в 1990-м, она и ее дочь появились опять: нужда в деньгах заставила их согласиться на дорогостоящие представления.

Тогда я ничего не мог сделать. Чем больше я узнавал о Маре, Танхе и их привычках, тем сильнее убеждался, что мне никогда не приблизиться к этим двоим с оружием в руках. Мой любовник из Сан-Франциско бросил меня после шестилетней связи, услышав, как во сне я зову его «Трей».

А потом, всего полгода тому назад, я получил некие результаты и после нескольких часов бессильного гнева понял, что желанное оружие у меня в руках.

Я начал строить планы.

Рябой кивает остальным, чтобы меня выпустили, и я иду по переулку в отель. Даже в пять утра улыбающиеся швейцары в униформе приветствуют меня приятными голосами у входа и придерживают мне дверь. Я умудряюсь кивнуть и прохожу через старое Писательское крыло в новое, к лифтам. Еще один служащий появляется, чтобы придержать двери лифта.

– Доброе утро, мистер Меррик, – здоровается со мной совсем молодой таец, почти мальчик.

Я улыбаюсь и жду, когда сомкнутся дверцы лифта, и лишь тогда хватаюсь за перила, чтобы не упасть. Я чувствую, как кровь сочится сквозь бинты прямо в брюки. Только длинный фотографический жилет спасает положение, скрывая пятна.

У себя в номере я принимаю ванну, обрабатываю ранки специальной мазью, привезенной с собой, делаю себе укол коагулянта, снова моюсь и лишь потом надеваю свежую пижаму и забираюсь в постель. Через несколько минут станет светло. Через четырнадцать часов снова наступит темнота, и я вернусь к Маре и ее дочери.

В Чианг-Мае, где шлюхи дешевы, а молодые люди празднуют наступление мужества, покупая половой акт, семьдесят два процента беднейших проституток имели положительный результат анализа на ВИЧ в 1989 году.

В барах и секс-клубах Патпонга человек в красно-сине-золотом костюме супергероя раздает бесплатные презервативы. Его прозвали Капитан Кондом, а нанимает его АРНО – Ассоциация развития населения и общества. АРНО придумал сенатор Мечаи Виравайдия, экономист и член Комиссии по СПИДу Всемирной организации здравоохранения. Мечаи потратил столько времени, сил и денег, рекламируя презервативы, что эти резиновые изделия уже зовет мечаями весь Бангкок. Почти никто ими не пользуется. Мужчины не хотят, а женщины не настаивают.

Каждый пятидесятый таец или тайка зарабатывают на жизнь, продавая свое тело.

По-моему, компьютерные прогнозы на 2000 год неверны. По-моему, инфицированных будет куда больше пяти миллионов, и больше миллиона – умрут. Думаю, что трупы заполнят клонги и будут лежать вдоль канав в каждом сои. Думаю, что лишь очень богатые или очень-очень осторожные смогут избежать этой чумы.

Мара и Танха были – еще совсем недавно – очень богаты. И очень осторожны. Только потребность разбогатеть снова заставила их забыть об осторожности.

Разумеется, справки о моем ВИЧ-отрицательном анализе подделаны. Это было легко. Лабораторные заключения подлинные, только даты и имена на них я поставил сам, скопировав на официальные бланки при помощи ксерокса и добавив печати. Я служу во всех трех институтах, чьи печати и бланки я позаимствовал.

За полгода, прошедшие с того момента, как я получил положительные результаты анализов на ВИЧ, мой план из схемы превратился в неизбежность.