Сироты вечности

По-настоящему его заинтересовала телега. Он слышал о повозках с колесами, но никогда еще таких не видел. Эта была покрыта сзади белым брезентом, и, когда Хока Уште наклонился, чтобы заглянуть в нее, навстречу ему внезапно рванулось оскаленное лицо умирающего солдата-васичу – как если бы пожиратель жирных кусков хотел его укусить.

Хока Уште вскрикнул от неожиданности и отпрянул назад, а вашичун замахнулся на него каким-то металлическим предметом, но в следующий миг выронил его из руки, испустив дух. Хока Уште машинально подхватил предмет – увесистый, тяжелее ножа, но совершенно бесполезный в качестве оружия: с двумя тонкими металлическими ручками вместо одного черенка и без какой-либо режущей или бьющей поверхности. Хромой Барсук обнаружил, что, если дергать ручки туда-сюда, маленькие железные челюсти на другом конце раскрываются и закрываются. Очевидно, васичу пользовались таким приспособлением для хватания и вытаскивания разных предметов.

«Получишь подарок от пожирателя жирных кусков, чья душа отлетела». Слова из видения. Хока Уште спрятал диковинный инструмент под набедренную повязку и взобрался на коня, взятого во временное пользование у Отрезавшего Много Носов.

– Мы возвращаемся, – сказал военный вождь-бруле. – Мы добыли лошадей и совершили месть. Вашичуны обвинят во всем сусунов и отомстят вместо нас.

Хока Уште кивнул и сказал:

– Я рад, что Поворачивающий Орел и его друзья отомщены. Теперь я пойду своим путем.

Отрезавший Много Носов нахмурился:

– Хромой Барсук, мои жены и я надеялись, что ты останешься жить с нами и женишься на Видящей Белую Корову.

Хока Уште моргнул. Он видел девушку лишь мельком, когда призрак исполнял серенаду. Почему все пытаются его женить?

– Я бы с радостью, – сказал он, – но видение моей ханблечеи требует, чтобы я продолжал странствие. – Он соскользнул с позаимствованного белого скакуна.

– Возьми коня в подарок, – великодушно промолвил Отрезавший Много Носов. – Его зовут Чан Ханпи – белый сок древесины, который васичу называют сахаром, – и его украл сам Поворачивающий Орел.

– Пиламайе, ате. – Хока Уште поклонился в знак благодарности.

Отрезавший Много Носов подал знак, и воин Расправляющий Крылья Орел выступил вперед с ножом, луком, стрелами и одеялом для Хромого Барсука. Вождь Заряжающий Левой Рукой протянул мальчику странный предмет – сосуд с плещущей в нем жидкостью, размером поболе горлянки, запечатанный и очень гладкий на ощупь. То была вещь васичу.

– Это кувшин со священной водой, – пояснил Отрезавший Много Носов, употребив слова «мни-вакен», которыми лакота обозначали виски.

Хока Уште боязливо взял сосуд, зная заключенную в нем силу и опасность.

Заряжающий Левой Рукой оскалился:

– В повозке васичу еще дюжина таких кувшинов. Пей осторожно. Со священной водой в человека входят духи без всякого приглашения.

Хока Уште снова поклонился в знак благодарности, воины выкрикнули «хока хей!» и пустились галопом обратно на северо-восток, а Хока Уште развернул своего белого коня на юго-запад и поехал прочь от этого места смерти.

В горах Биг-Хорн охотились горные кроу, шошоны, северные шайенны, северные арапахо и даже роды оглала-сиу из народа икче-вичаша, но ни одно из племен не владело этими сумрачными холмами, и немногие храбрецы отваживались соваться туда в одиночку. Хромой Барсук отважился, но старался держаться подальше от рек, вдоль которых во множестве стояли форты васичу – точно бусины, нанизанные на бизонью жилу. Чан Ханпи без труда переплыл Паудер-ривер, несмотря на ледяную воду, и неуклонно поднимался в горы, минуя реки Оттер-Крик, Форест-Крик и Уиллоу-Крик, пока не достиг местности, где не было никаких рек и лежали остатки зимнего снега. На самой высоте по ночам примораживало, и Хока Уште плотно кутался в единственное одеяло, подаренное воинами-бруле. Звезды в кристально ясном небе светили ровно, не мерцая. Вокруг не было ни души.

В последующие три дня Хока Уште не охотился и ничего не ел, лишь изредка пил из ручейков, вытекавших из-подо льда. Он словно голодал и очищался перед парильным обрядом или ритуалом ювипи, хотя на самом деле у него и в мыслях такого не было. Он просто не хотел есть.

На четвертый день юноша увидел типи на длинном скальном выступе, откуда весь снег сметало ветром, почти никогда не стихавшим на этой высоте. Внизу простирались горы, рассеченные долинами, далеко на востоке темнели плоские равнины. До сих пор конь Хромого Барсука ни разу не заартачился, даже когда всадник направлял его в ледяную реку или заставлял пробираться через глубокие сугробы, но теперь Чан Ханпи отказался подходить к типи ближе, чем на сто шагов.

Хока Уште спешился и, взяв с собой лук и пучок стрел, направился к жилищу. Три женщины смотрели на него, пока он приближался.