Сироты вечности

Должно быть, на моем лице проступило разочарование, поскольку Билл продолжил:

– Но способ от нас избавиться у Гайи есть. И речь сейчас не о столкновении с большой кометой или метеорном дожде; я имею в виду другое радикальное средство, которое можно сравнить с хирургическим вмешательством. Оно уничтожит жизнь на планете, низведет ее до уровня фитопланктона.

– И это?.. – подсказал я, когда Билл умолк.

– Запуск цепной реакции, которая в результате вызовет взрыв сверхновой. – Мой приятель наколол на вилку кругляш редиса.

Я терпеливо ждал.

– Взять, к примеру, галактику Эм-восемьдесят два, которая около двенадцати миллионов лет назад разлетелась на ошметки. Не вижу причин, почему то же самое не может произойти с нашей галактикой. – Билл нацелил на меня острие вилки. – Дело в том, что многие звезды уже находятся в состоянии, предшествующем взрыву. Соседняя сверхновая – понятное дело, они расположены в ядре галактики…

– Понятное дело, – кивнул я.

– Сверхновая-компаньон разогревает готовую вспыхнуть соседку. Радиация, поглощаемая звездой-соседкой, сокращает ее и без того короткий срок жизни, скажем, с тысячи лет до двух-трех месяцев. Наша звезда взрывается, энергия обеих сверхновых разлетается на несколько световых лет – не забывай, дело происходит в галактическом ядре, – достигает третьего солнца, готового к вспышке и… в общем, все очевидно.

– Угу.

– Цепная реакция, подобная той, что произошла в галактике Эм-восемьдесят два.

Я кивнул.

– Энергия взрыва была эквивалентна энергии пяти-шести миллионов обычных звезд. – Билл снова устремил взгляд на стену. – Мы получили снимки водородного хвоста, растянувшегося как минимум на тысячу световых лет от звездообразующего центра галактики. Похоже на гигантскую паяльную горелку, сжигавшую все на своем пути. Ну а потом вся галактика лопнула, как воздушный шарик.

Я уставился на него:

– То есть ты хочешь сказать, Гайя может избавиться от людей… от рака, взорвав к чертям целую галактику? Не слишком ли экстремальный метод лечения?

Билл перевел глаза на меня:

– Тебе приходилось видеть последствия двойной мастэктомии?

Приходилось. Прежде чем умереть от опухоли мозга, моя мать боролась с раком груди. Помню, десятилетним мальчуганом я стоял в коридоре на верхнем этаже и, глядя, как луч солнца просвечивает сквозь ее ночную рубашку, думал: «О боже».

– Кроме того, – добавил Билл, – во Вселенной существует более ста миллиардов галактик, и в каждой из них в среднем по паре сотен миллиардов звезд. Не стоит считать Землю или даже нашу галактику внутренним органом Гайи – это, скорее, клетка. – Он допил холодный чай, поднялся из-за стола и взял свой поднос. – Опять-таки в эту чепуху насчет Гайи я вообще не верю. До встречи!

Билл с подносом в руках неторопливо удалился. Я проводил его взглядом. Окон в кафетерии не было; я понятия не имел, светит ли еще солнце.

13

Я еду по Двадцать пятому шоссе на север, в столицу Вайоминга Шайенн, и по дороге насчитал уже шесть машин с антиядерными наклейками на бамперах. Единственная атомная электростанция у нас в Колорадо – АЭС «Форт Сент-Врейн», от нее до моего дома меньше десяти миль. Высокотемпературный газоохлаждаемый реактор, предназначенный для регионов с дефицитом воды, расхваливали как в разы более безопасный по сравнению даже с обычным американским реактором, охлаждаемым водой, не говоря уже о бестолковой недоделанной конструкции, которая стала причиной аварии в Чернобыле. Тем не менее реактор в Сент-Врейне был лишь прототипом, дорогим и замороченным в обслуживании, как «мазерати» ручной сборки, и ломался чаще, чем работал. Энергоснабжающая компания решила сократить убытки и закрыть станцию, а радиоактивный сердечник реактора, загрязненные части корпуса и тонны отработанных веществ отправить в Национальный центр по хранению ядерных отходов, создание которого планируется уже двадцать лет.

Только вот никакого центра нет и в помине. Все западные штаты отказываются принимать ядерные отходы на хранение; в других местах либо не дают разрешения на строительство, либо проект оказывается сорван из-за политических споров. Отходы по-прежнему хранятся здесь, на АЭС в Сент-Врейне. Прошлым летом в четырех милях от нас пронеслись два смерча, как раз между местом захоронения реактора и нашим домом.

Мимо проезжает еще один автомобиль. На бампере наклейка с надписью: «Руби дрова, не расщепляй атом». В нашем регионе более двухсот дней в году объявляют опасными из-за повышенного риска лесных пожаров, в горных городках ситуация еще хуже. Вейл и Аспен буквально задыхаются от смога, вызванного горением древесины.