Сироты вечности

– Это все равно что утверждать, будто сердце – главный орган только потому, что это единственная мышца, качающая кровь. Почему бы не рассматривать всю систему как один саморегулирующийся организм?

– Солнечную систему? – нахмурил я брови.

Билл выловил в салате ломтик помидора и принялся задумчиво его жевать.

– И это не предел. Если допустить, что суперструны и впрямь связывают галактики на некоем уровне, недоступном нашему пониманию, и что даосские физики правы, утверждая, будто причина здесь вызывает следствие там, почему не включить в понятие Гайи всю Вселенную?

– Ладно, – сказал я, – предположим, все сущее есть Гайя и наоборот. Как в этом случае избавиться от раковой заразы человечества?

Билл уставился в пустую стену кафетерия.

– Если подразумевать под Гайей только Землю, – начал он, отметая собственную предпосылку, – то она имеет в своем арсенале обычные механизмы регуляции для сокращения или уничтожения людей: голод, болезни… Хищников добавить в этот список не могу, поскольку человек истребил почти все биологические виды, которым изначально служил добычей… за исключением себя самого, конечно. – Мой приятель пригладил густую седую гриву. – Ледниковые периоды, истощение озонового слоя и связанный с этим рост уровня радиации, вулканическая активность и сопутствующий ей температурный спад, парниковый эффект с его прямо противоположным действием… – Он покачал головой и посмотрел на меня. – Нет, ничего из этого нельзя считать радикальным средством, хирургическим удалением опухоли. Возможно, некоторые способы возымеют действие, однако времени уйдет слишком много. Подобно раку, человечество очень быстро метастазирует.

– Ну а если считать Гайей вообще все? – Я сделал слабый жест в направлении потолка.

Билл откашлялся и поправил очки:

– Ноя и Всемирный потоп рассматривать?

– Нет, только естественные факторы и явления с доказанным эффектом.

– Радиация – красивое решение. – Он поскреб щеку. – Но Солнце не обеспечит необходимую дозу, оно слишком стабильно. Кроме того, половину времени половина планеты защищена другой своей половиной.

– Вспышка новой? – предложил я.

– Нет. Солнце не может вспыхнуть, как новая звезда, для этого его масса должна быть как минимум на порядок выше.

– Ну тогда взрыв другой ближайшей звезды, – не унимался я. – Сверхновой.

Билл улыбнулся, словно наконец услышал от меня что-то интересное.

– У большинства моих коллег на радостях случился бы стояк, если бы соседнее солнце превратилось в сверхновую. Такого в нашей галактике не происходило с тысяча шестьсот четвертого года, да и инструментарий для наблюдений в то время был незамысловат. Засвидетельствовать подобное событие в другой галактике – это примерно как поцеловать сестру…

– Но рак оно уничтожит? – с болезненной настойчивостью спросил я.

Билл заморгал и, казалось, только теперь сфокусировал взгляд на мне.

– То есть всех нас, человеческую заразу? – Он поджал губы и после паузы произнес: – Не-а.

– Почему?

Мой друг тяжко вздохнул, как вздыхает любой ученый, общаясь с рядовым обывателем.

– Хорошо, представим, что ближайшая к Земле звезда, разумеется не считая Солнца, становится сверхновой…

– Альфа Центавра, – вмешался я, стремясь показать, что не полный профан.

Губы Билла дрогнули в улыбке.

– Проксима Центавра – да. Допустим, она становится новой.

– Ты хотел сказать, сверхновой.

– Для начала просто новой. – Билл опустил глаза и забарабанил пальцами по столу, как будто нажимал клавиши невидимого калькулятора. – Достигает, гм, примерно девятой абсолютной звездной величины, что дает видимую величину… э-э-э, скажем, тринадцать с половиной. Это достаточно много. По яркости сопоставимо с полной луной. Естественно, увидеть ее можно, только находясь вблизи экватора или в Южном полушарии…

– Так что насчет радиации? – спокойно спросил я, решив не выказывать нетерпения.

– Помимо видимой радиации, о которой я только что говорил? – так же спокойно уточнил Билл. – Жесткое излучение не вызовет проблем, разве что создаст небольшие электромагнитные помехи на частотах, используемых для…

– А в варианте с суперновой? – перебил я.

Билл снова постучал пальцами по столу:

– Ладно. В системе Центавра такое вряд ли возможно, но допустим. Так… абсолютная звездная величина – двадцать один с половиной, очень яркая звезда – приблизительно в четыре тысячи раз ярче полной луны. При ее свете предметы определенно отбрасывают тень. Несколько месяцев она будет смотреться в небе как второе, чуть меньшее по размеру, солнце. Помнишь, как в конце той киносаги… как же она называлась?.. А, «Космическая одиссея – две тысячи десять».

Я чуть улыбнулся:

– И это сотрет человечество с лица Земли? Уничтожит все высшие формы жизни?

В ответ Билл слегка сдвинул брови:

– Разве я это говорил? Не-е-ет, реальный уровень радиации по сравнению с уровнем солнечного излучения вырастет всего на… шесть десятых процента, что очень немало, уж будь уверен. Это приведет к климатическому хаосу, уничтожит спутниковую связь и заставит «конкорды» некоторое время летать на пониженных высотах, но стереть нас с лица Земли? Ни в коем разе.