Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в.

В дальнейшем, когда общий опыт системы профессорских стипендиатов возрос, предпринимались попытки синтезировать эти два варианта. Стипендиаты, составляя план работы и представляя его на усмотрение Совета академии, чаще всего старались сделать акцент на обработке кандидатского сочинения на степень магистра и тематику всей работы стипендиатского года строить вокруг этой темы. Так, например, профессорский стипендиат МДА 1900/01 уч. г. Петр Минин, писавший кандидатское сочинение на тему «Психологические основы аскетизма», выбрал для специализации кафедру нравственного богословия и запланировал уделить преимущественное внимание «тем вопросам поименованной науки, которые наитеснейшим образом соприкасаются» с предметом этого исследования. Его однокурсник и коллега по стипендиатству Александр Платонов, писавший кандидатское сочинение на тему «Паломничество в Древней Руси», собирался ближайшим образом знакомиться с вопросом о сношениях Русской Церкви с Церквами восточными и славянскими. Третий профессорский стипендиат этого года Алексей Малинин, получивший кандидатскую степень за сочинение «О бессмертии души», понимал, что богослов-апологет должен считаться в этом вопросе с отрицательными естественно-научными теориями, не теряя богословско-философской основы. Поэтому он включил в свой план, с одной стороны, продолжение изучения богословско-философского аспекта темы (греческой философии – Платона, Плотина; святоотеческого наследия – как восточного, так и западного), с другой стороны, знакомство с широким кругом западной литературы по опытной психологии и, наконец, изучение естественных наук, которых ему очень не хватало[575]. Профессорский стипендиат той же академии 1915/16 уч. г. по кафедре истории русской литературы Николай Бельчиков, с помощью профессора Н. Л. Туницкого составляя план, делал акцент на разработке кандидатского сочинения, посвященного Святославову сборнику 1073 г., а параллельно планировал изучать цикл словесных наук в Московском университете[576].

Иногда в стипендиатских планах указывался конкретный круг источников, которые стипендиат планировал изучить, архивов, с которыми он планировал работать. Указывались и конкретные вопросы, над которыми он собирается работать в рамках магистерской диссертации. Так, перед уже упомянутым профессорским стипендиатом МДА Николаем Бельчиковым научный руководитель четко поставил три задачи по Святославову сборнику 1073 г.: «провести сличение славянского текста Сборника 1073 г. с копией с Коаленева списка греческого оригинала», «составить славянский лексикон его» и «выяснить литературный состав его»[577].

Научное руководство профессорскими стипендиатами усиливало занятость преподавателей. Руководители несли ответственность, помогали наметить план работы на стипендиатский год, составляли инструкции для заграничных научных командировок стипендиатов. При отсутствии личного опыта таких занятий, опыта руководства и каких-либо общих указаний это было непросто. Этот процесс требовал дополнительного обсуждения и совершенствования, но были основания надеяться, что система научного руководства действительно станет таковой хотя бы по отношению к незначительному числу лучших выпускников.

Возможности профессорских стипендиатов. Устав 1884 г. переносил акцент научной подготовки на тех немногих, кто специально готовился для преподавания в академиях. Для этого им следовало предоставить возможность, с одной стороны, приобщения к научным исследованиям, с другой стороны, оптимальной профильно-преподавательской подготовки. Кроме упомянутого выше научного руководства академии старались предоставить стипендиатам и особые возможности в повышении научного уровня. Устав духовных академий 1911 г. подчеркнул эти возможности особым параграфом: «Профессорские стипендиаты и в течение первого года пребывания в этом звании могут быть командированы для слушания специальных курсов в русские и заграничные высшие учебные заведения»[578].

Некоторыми стипендиатами ощущалась необходимость получения дополнительных знаний или умений, которых не давала духовная академия. Это было связано и с самой областью богословской науки, в которой они специализировались, и со спецификой магистерской работы. Поэтому эти стипендиаты просили ходатайства Совета академии о допущении к бесплатному слушанию лекций и пользованию библиотеками в университетах, благо все четыре академии находились в университетских городах[579]. Факультеты выбирались по кафедральной специализации и тематике диссертаций: историко-филологические, юридические, физико-математические.