Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 2

«Неужто ты и впрямь полагал, будто я стану этого дожидаться только потому, что ты так велел? – усмехнулся он про себя. – Нашёл дурака!»

Приметив лавку сбоку от себя, Шэнь Цинцю пинком распахнул двери и устремился туда.

Что бы ни ждало его внутри на этот раз, он был абсолютно уверен, что сможет встретить это с бестрепетным сердцем.

В конце концов, с чем бы он там ни столкнулся, оно не могло оказаться хуже Ло Бинхэ!

Стоило двери закрыться за его спиной, как шум внешнего мира словно отрезало ножом, в единый миг погрузив помещение в пучину мёртвой тишины.

Шэнь Цинцю затаил дыхание и сосредоточился, молча выжидая.

Спустя довольно продолжительное время комната озарилась трепещущим светом, будто кто-то затеплил свечу. Опустив глаза, Шэнь Цинцю встретился взглядом с чужим и всё же таким знакомым лицом.

Перед ним на коленях стоял истощённый подросток.

Его облачённая в лохмотья из грубой ткани фигурка с крепко связанными пеньковой верёвкой руками являла собой воплощение отчаяния и безнадёжности, однако глаза на мертвенно бледном лице сияли ясным светом.

Шэнь Цинцю твёрдо встретил их взгляд.

Это точно были не его воспоминания, и всё же черты лица подростка смутно походили на те, что он в последние годы видел в зеркале, – добавь к облику мальчика обретённый со временем лоск прославленного совершенствующегося, сбросив со счетов свежесть юности, и сходство будет полным.

Это был Шэнь Цинцю, и всё же не он.

А если выразиться точнее, это был… Шэнь Цзю!

Шэнь Цинцю рывком поднялся с деревянной кушетки.

Очнувшись ото сна, он внимательно огляделся и только тут обнаружил, что находится в заброшенном доме. Сквозь щели в ветхих рамах и дыры в рисовой бумаге в комнату лился яркий дневной свет.

Воспоминания не заставили себя ждать: вчера, в разгар праздника, он брёл куда глаза глядят, пока не наткнулся на пустой дом. Изначально он собирался лишь немного передохнуть, однако по неосторожности задремал – тут-то, в Царстве снов, его и настиг Ло Бинхэ.

Припомнив последнюю иллюзию перед тем, как Царство снов окончательно распалось, Шэнь Цинцю поневоле призадумался.

Пусть они с оригинальным Шэнь Цинцю были совершенно разными людьми, они всё же делили одно тело, так что не следовало удивляться тому, что оно оказывало некоторое влияние на нынешнего обладателя. Должно быть, то, что он увидел этой ночью, было детскими воспоминаниями Шэнь Цзю.

Вообще-то, с его стороны это было сродни жульничеству: поскольку к нынешнему Шэнь Цинцю эти воспоминания не имели никакого отношения, они не вызвали у него особых эмоций, так что он без труда сокрушил власть иллюзии.

И всё же червячок неосознанного сомнения продолжал скрестись в его мозгу. Во сне Шэнь Цзю был связан – следовательно, этот эпизод должен относиться к тому времени, когда он был в руках работорговцев, однако же пол комнаты устилал мягкий ковёр, на полках стояли прекрасные изделия из нефрита, на стенах висели изящные образцы каллиграфии и живописи, да и прочие вещи выглядели весьма ценными. Эта со вкусом обставленная комната куда больше напоминала кабинет благородного человека, чем грязный притон торговцев живым товаром…

Похоже, что в этом семействе Шэнь Цзю отнюдь не пользовался столь безграничной любовью и заботой, как утверждала Цю Хайтан.

Подскочив с деревянного настила кушетки, Шэнь Цинцю бессознательно ощупал себя – одежда была на месте.

Однако, хоть одежда покамест была цела, его не оставляло пакостное ощущение, что она может быть сорвана с него в любой момент.

Сделав всего несколько шагов по улице, Шэнь Цинцю обнаружил, что награда за его голову привлекла в город Хуаюэ немало преследователей.

Хотя многие совершенствующиеся маскировались под обычных горожан, сменив одеяния своих школ на менее приметные, одной только манерой держать себя они разительно отличались от заурядных зевак, даже когда собирались компаниями у придорожных лавочек. Осознав, что ему нельзя просто так разгуливать по улице без маскировки, Шэнь Цинцю отыскал укромное место и, вымазав лицо жёлтым гримом, наскоро налепил несколько клочков фальшивой бороды и усов. Подготовившись таким образом, он неторопливой походкой вернулся на улицу.

Бросив взгляд на небо, он убедился, что облака истончились – такими темпами скоро они вовсе истают. Если не случится ничего непредвиденного, то лучше всего осуществить задуманное в полдень.

Стоило Шэнь Цинцю опустить голову, как его взгляд тотчас выхватил из толпы стройную снежно-белую фигуру, что со стремительной лёгкостью вышагивала по улице. Точёный профиль этого человека выдавал в нём незаурядную личность.

Лю Цингэ!

«А вот и мой телохранитель подоспел!» – Глаза Шэнь Цинцю радостно загорелись, и он хотел было броситься вслед быстро удаляющейся фигуре, как вдруг из находящейся поблизости винной лавки послышался нежный голос с отчётливой ноткой упрёка:

– Да как у тебя только язык повернулся?!

Этот тонкий мелодичный голос показался Шэнь Цинцю настолько знакомым, что он невольно замедлил шаг, чтобы посмотреть, что там происходит. Изнутри раздался грохот, и прохожие также принялись кидать в ту сторону любопытные взгляды.