Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 2

Глядя на то, как Ло Бинхэ с энтузиазмом демонстрирует ему технику фехтования, удары ладонью и поступь, Шэнь Цинцю едва мог удержаться от фэйспалма. Ученик же, стоя рядом, с нетерпением ожидал его вердикта.

Не найдя в себе сил спустить его с небес на землю, Шэнь Цинцю, поразмыслив, выдавил расплывчатое:

– Твой стиль весьма… гибок.

Ради того, чтобы выправить плачевные привычки ученика, Шэнь Цинцю устраивал ему персональные ежедневные тренировки, не жалея времени и сил, – и всё же по какой-то неведомой ему причине этот способный и восприимчивый ребёнок, который по идее должен был усваивать всё на лету, в действительности выказывал необычайную твердолобость. Как бы терпеливо ни растолковывал ему всё наставник, Ло Бинхэ тут же выкидывал его слова из головы. К примеру, он постоянно перебарщивал с силой импульса, со всего маху врезаясь в учителя, пока у того не иссякло терпение.

«Можно подумать, что ты делаешь это специально!» – как-то едва не выругался вслух Шэнь Цинцю.

Не сдержавшись, он в сердцах отвесил Ло Бинхэ подзатыльник, прикрикнув на него:

– И так собираешься давать отпор врагам? Ты же практически бросаешься им в объятия!

После этого покрасневший до ушей Ло Бинхэ наконец-то начал тренироваться всерьёз, не осмеливаясь допускать ошибок.

И вот настал день, когда ученик журит его за тот самый просчёт.

Куда катится этот мир!

Шэнь Цинцю ощутил, что его авторитет наставника столкнулся с настоящим вызовом. Он ещё не успел нанести ответный удар, когда руки Ло Бинхэ скользнули вниз по его спине, отчего кожа покрылась мурашками.

– Ло Бинхэ! – прошипел Шэнь Цинцю сквозь стиснутые зубы.

Система не замедлила подключиться:

【Начислено 100 баллов крутости! Примите поздравления!】

Задницу мою поздравь!

Оторвав новый клок от без того пострадавшего белого одеяния, Ло Бинхэ заметил:

– Вид учителя в этих одеждах переполняет моё сердце печалью. Лучше вовсе их снять.

«Он что, не успокоится, пока не разденет меня догола?!» – запаниковал Шэнь Цинцю.

– Нечего вымещать свою ненависть на платье, – выпалил он. – Оно принадлежит не мне, а Гунъи Сяо!

От этого лицо Ло Бинхэ помрачнело ещё сильнее.

– Учитель в самом деле преисполнен отвращения ко мне. Он даже не пожелал принять моё платье лишь потому, что его носил я.

«Какого чёрта два взрослых человека лаются из-за тряпок посреди толпы зевак? – выругался про себя Шэнь Цинцю. – Ло Бинхэ, неужто ты и впрямь настолько тонкая натура? Я ведь даже отряхнул твою одежду и аккуратно её сложил – чего ж тебе ещё надо? Мне что, следовало собственноручно её выстирать и торжественно преподнести тебе?!»

Видя, как выражение лица Шэнь Цинцю то и дело кардинально меняется, Ло Бинхэ не выдержал:

– О чём думает учитель? – спросил он и добавил внезапно похолодевшим голосом: – Если о Гунъи Сяо, то я искренне советую учителю оставить подобные мысли.

При этих словах сердце Шэнь Цинцю наполнилось зловещим предчувствием.

– …А что не так с Гунъи Сяо? – ослабевшим голосом спросил он.

По идее, согласно оригинальному сюжету, Гунъи Сяо предстояло быть сосланным в какую-то тьмутаракань охранять границы школы – да и то это должно было случиться лишь после того, как Ло Бинхэ с молодой госпожой Дворца предадутся постельным игрищам.

Но теперь этот сюжет пришёл в такой раздрай, что и родной папочка Самолёт не признает, – неудивительно, что здесь эти события могли произойти раньше.

Прежде чем Ло Бинхэ успел ответить, безликая публика рядом с Шэнь Цинцю внезапно пришла в движение.

До этого момента они лишь оцепенело взирали на происходящее, словно слабоумные, или же продолжали как ни в чём не бывало заниматься своими делами, однако теперь они целенаправленно взяли Шэнь Цинцю в кольцо, которое постепенно сжималось. Поскольку он не мог позволить себе просто расшвырять их, он бросил взгляд на Ло Бинхэ. Тот стоял, прижав ладонь к виску, брови от напряжения сошлись в единую линию – со стороны казалось, будто всё его внимание поглотила борьба с чем-то, вторгшимся в его сознание.

Шэнь Цинцю мигом опомнился: должно быть, Синьмо воспользовался удобным случаем, чтобы восстать против хозяина, отчего разум Ло Бинхэ пришёл в смятение. Поскольку он больше не мог позволить себе тратить силы на поддержание иллюзии, она начала распадаться прямо на глазах.

Сейчас или никогда!

Шэнь Цинцю знал, что теперь без труда сможет прорвать истончившийся барьер сновидения, если сумеет преодолеть кроющийся в глубинах сердца страх.

С этой мыслью он воплотил в жизнь принцип «уходя – уходи». Ло Бинхэ и впрямь не мог сдвинуться с места из-за ослепляющей головной боли – ему оставалось лишь выкрикнуть вслед учителю:

– Осмелишься сделать ещё хоть один шаг – увидишь, что случится!

Сделав ещё с десяток шагов, Шэнь Цинцю развернулся, поинтересовавшись:

– И что же?

Это до такой степени разъярило Ло Бинхэ, что казалось, он готов харкать кровью. Стиснув зубы, он выплюнул, чётко выговаривая каждое слово:

– …Погоди-И-Увидишь!

На сей раз Шэнь Цинцю даже не обернулся, с холодной отстранённостью бросив:

– Прощай!