Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 2

Из лавки послышалось фырканье другой девушки:

– А с чего мне вдруг нельзя об этом говорить? Ничего удивительного, что этот мерзавец Шэнь Цинцю вышел из вашей школы Цанцюн! Все вы, в особенности те, что с пика Цинцзин, только и думаете о том, как бы заткнуть людям рот! Вот только к вашему глубокому сожалению, теперь всему миру известно, что он за сволочь! Неужто вы всё ещё надеетесь, что вам удастся всё замять?

Её голос прямо-таки сочился ядом, однако первая девушка стояла на своём:

– Такой человек, как наш учитель, не способен на подобные злодейства! А ты не смей на него клеветать!

Кто ещё мог так за него заступаться, как не Нин Инъин?

Мин Фань не замедлил поддержать подругу:

– Мы были с тобой вежливы лишь из почтения к старому главе Дворца, так что и тебе не повредило бы соблюдать приличия и хоть немного следить за языком!

Несмотря на то, что сейчас для Шэнь Цинцю важнее всего было отыскать Лю Цингэ, чтобы заручиться его помощью в одном неотложном деле, эта ссора, судя по тому, что он тут наблюдал, принимала дурной оборот – так что после секундного замешательства он всё же решил задержаться, чтобы убедиться, что его ученики не попадут в беду. Встав в сторонке, Шэнь Цинцю принялся наблюдать за развитием событий.

Тем временем публика в зале на первом этаже винной лавки успела разделиться на два лагеря.

Предводителями одного из них выступали Мин Фань и Нин Инъин, за которыми сгрудились ученики пика Цинцзин с одинаково суровыми лицами. Другой возглавляла молодая госпожа Дворца, что с гневным видом стояла против них, уперев руки в боки. Лица толпящихся позади неё адептов дворца Хуаньхуа перекашивала ещё более сильная ненависть, а их мечи уже покинули ножны.

Две пышущие юностью девы, каждая из которых по-своему прекрасна: одна – с тонкими и нежными чертами, другая – совершенная в своей горделивой прелести, достойными соперницами застыли друг против друга; хоть воздух едва не искрился от напряжения, представшая взору Шэнь Цинцю картина заставила его замереть от восторга.

Ло Бинхэ, опять на твоей клумбе непорядок! Вернее, нет – на сей раз в это оказались вовлечены все ученики пика Цинцзин, которые, прибыв в город Хуаюэ, тут же схлестнулись с дворцом Хуаньхуа. Недаром говорят: «Для врагов всякая дорога узка».

Шэнь Цинцю понимал, что если он уйдёт, предпочтя не вмешиваться, то его ученикам точно не поздоровится, ведь эта молодая госпожа Дворца настолько отчаянная, что готова бросаться на любого, за исключением Ло Бинхэ. Избить, а то и покалечить кого-нибудь было для неё столь же обыденным делом, как перекусить на скорую руку!

– Такой человек, как он? – усмехнулась молодая госпожа Дворца. – Тогда скажите-ка мне, почему он бежал от справедливого наказания? И почему он… он… делал такие вещи! – При этих словах она стиснула зубы, глаза покраснели от переизбытка чувств.

– Приговор ещё не вынесен! – возразила Нин Инъин. – Что же ты имеешь в виду под «справедливым наказанием»? Если уж об этом зашла речь, истинный виновник преступления до сих пор не установлен! Мы, ученики хребта Цанцюн, не спешим заклеймить ваших из дворца Хуаньхуа за то, что вы перешли все границы дозволенного в своей подозрительности и предвзятости! Это вы настояли на заточении главы нашего пика в Водной тюрьме – если бы не это, события не приняли бы столь скверный оборот!

«Хотите сказать, что эти бабские разборки тоже из-за меня? А главный герой опять вроде как ни при чём! За что мне всё это?» – возмутился про себя Шэнь Цинцю, вытирая пот со лба.

Без того затянувшие сердце тучи сгустились пуще прежнего.

Судя по этому обмену любезностями, что-то стряслось во дворце Хуаньхуа уже после его побега. Выходит, на его несчастную голову свалилось ещё одно обвинение в дополнение к вороху предыдущих.

Молодая госпожа Дворца внезапно взорвалась – впрочем, как успел убедиться Шэнь Цинцю, с ней это случалось сплошь и рядом.

– Хочешь сказать, что мы сами навлекли на себя все беды? Что ж, похоже, хребет Цанцюн в своём непревзойдённом величии возомнил, будто ему всё дозволено. Вместо того чтобы принести извинения, вы пытаетесь переложить вину на пострадавших! И с такими-то моральными принципами вы претендуете на звание первой школы совершенствующихся! Подумать только!

Губы Нин Инъин дрогнули.

– Хребет Цанцюн носит звание первой школы совершенствующихся по всеобщему признанию, принимаешь ты это или нет – дело твоё. К тому же ты не можешь отрицать, что первой нарывалась на ссору! Мы, ученики пика Цинцзин, мирно перекусывали – ты же, едва переступив порог, принялась оскорблять нас, требуя, чтобы мы всем пиком встали на колени и, земно кланяясь, покаялись перед тобой! Договорилась до того, что всю нашу школу следовало закопать живьём вместе с жертвами, – и кто после этого проявляет неслыханную дерзость? Город Хуаюэ – это тебе не твой задний двор! Или ты почитаешь таковым весь белый свет?