Ситтин (СИ)

— Я отдал деду почти все вещи, когда ушел, — объяснил Грен. — Да их и было немного.

Кай, обнюхавший все углы, выскочил наружу, раздвинув плотную занавесь из чего-то вроде плюща.

— Как здесь пахнет, — мечтательно улыбнулась Туу-Тикки. — Деревом и цветами. И почему-то морем.

— Пойдем, — Грен снял со стены два серебристых плаща, накинул один на плечи Туу-Тики и потянул ее наружу.

— Что теперь? — спросила она, минуя лиственную занавесь. — Ой. Вода совсем рядом.

— Мы на острове, — объяснил Грен, сводя ее по истертым каменным ступеням к маленькому причалу, к которому была привязана лодка с резной птичьей головой на носу. — На совсем маленьком.

— А как же Кай?

— Это его родина. Он ориентируется на островах лучше меня, — ответил Грен и помог Туу-Тикки забраться в непривязанную лодку.

— Вода совсем прозрачная, — тихо сказала она, опуская руку вниз. — И теплая.

— Тут теплые течения, — Грен шестом оттолкнулся от дна и лодка поплыла между цветущими берегами. — Сейчас мы выйдем в главное течение и через пару часов будем на Острове Мхов.

— Где белый мох и зеленая вода? — вспомнила Туу-Тикки.

— Именно.

Грен, почти не качнув лодку, перешел поближе к Туу-Тикки и открыл шкатулку.

— Короную тебя, — серьезно сказал он, надевая на нее диадему. — Обручаю тебя, — он надел ей браслеты. — Одной судьбой на двоих, — он защелкнул у нее на шее ожерелье. — Тикки. После Острова Мхов наши судьбы соединятся на все последующие жизни. Еще можно оказаться.

— Ты бы отказался? — под негромкое журчание воды вдоль бортов лодки спросила она.

— Нет, — твердо ответил он. — Но я не выдержу снова того одиночества, которое было моим спутником до встречи с тобой. Я не хочу.

— Вот и я не хочу, — сказала она.

Высоко над ними, мелодично крича, пролетела стая птиц. Синие, лиловые, белые лепестки цветущих по берегам кустов и деревьев бесшумно ложились на воду. Лодка миновала пролив между двумя островами и устремилась вперед.

========== 15 ==========

— А скажи мне, друг мой милый, — пропела Туу-Тикки, перекусывая нитку — она дошивала для Грена прикидный плащ, — где твои силиконовые ушки?

Грен озадачился. Грен не сразу понял, о чем она. А когда понял — рассмеялся.

— Кажется, я их в бардачке забыл, — признался он. — Черт с ними, не буду брать с собой. А то придется серьги снимать. Я не хочу.

— Вместе никак не монтируются?

Грен отрицательно помотал головой.

— Эти силиконовые ушки — они на всю ушную раковину. И под ними жарко и чешется.

— И ты убедил мастеров, что сидхе были круглоухие? — подмигнула Туу-Тикки.

— Я просто волосы уберу так, что верх ушной раковины будет не виден, — объяснил Грен. — Боги, какая глупость — остроухие сидхе!

— Знаешь, кстати, откуда это пошло? — спросила она.

— Нет. А ты знаешь?

— Кажется, знаю. В викторианские времена — середина-конец девятнадцатого века — в Британии пошла мода рисовать феечек. Потом пошла мода на древние сказания, их собирали, записывали, придумывали. Ну и рисовали. Феечек рисовали остроухими. За ними и всех ши стали рисовать так. Хотя если подумать… Сидхе — это дети богини Дану, с чего бы им быть остроухими, как волчата?

Грен улыбнулся.

— А потом Джексон снял шесть фильмов, и в массовом сознании эльфы окончательно стали остроухими. Хотя Толкин ничего такого не писал. Занятно. А ты все-таки похудела.

Туу-Тикки, прищурившись, посмотрела на него.

— Неделя в Ллимаэсе, Грен. Если не больше — мы с тобой как-то за временем не следили. Подножный корм и все такое. Мы три дня пробыли во Мхах, и питались одними ягодами… когда вспоминали.

— Зато потом я ловил рыбу.

— Рыба сама по себе диетический продукт, — оповестила его Туу-Тикки. — Тем более несоленая. Хотя было вкусно.

Грен кивнул.

— Ты права. Я сам все время забывал поесть на Островах. После охоты или рыбалки — да, просто потому, что охота и рыбалка. Но чаще мне еду заменяла музыка.

— А тут еще Лэи подарил тебе малую арфу, — улыбнулась Туу-Тикки. — Вы очень похожи, правда. Только у него волосы светлые.

— Да, почти как у тебя. Ты ему понравилась.

— Я все боялась, что я для него слишком человек.

— Ты меньше человек, чем я, — объяснил Грен. — Понимаешь, мы с ним считали… В общем, тот сидхе, которого я называю отцом, на самом деле мой дед. Просто леди Наари усилила во мне его кровь и ослабила человеческую. Лэи приходится мне прадедом. У моего отца — деда — нет других детей, похоже. А сидхе детьми не разбрасываются.

— Интересно, сколько во мне крови сидхе? — задумалась Туу-Тикки.

— Ты же проходила обряд.

— Какой? — удивилась она.

— Когда мы брали черенок у черной акации, тебе она дала ветку, а мне отказалась. Значит, в тебе более чистая кровь. Ты полукровка, я думаю.

— Правда, что ли? — не поверила Туу-Тикки. — Мне, значит, придется изменить мнение о своей матери. Не думала, что у нее настолько изысканный вкус.

— Один раз, — сказал Грен. — Один-единственный раз. Если твоему отцу что-то в ней понравилось, он мог зачаровать ее — на ночь или на час.