Ситуационисты и новые формы действия в политике и искусстве. Статьи и декларации 1952–1985

Научный оптимизм XIX века обрушился сразу по трём причинам. Во-первых, потому что гарантировал наступление революции как счастливого разрешения всех существующих конфликтов (заблуждение левых гегельянцев и марксистов; в среде буржуазной интеллигенции оно ощущалось меньше всего, хотя было наиболее ярким и в конечном счёте наименее обманчивым). Во-вторых, из‑за представления о том, что Вселенная, да и просто материя, подчинены логике. И в‑третьих, из‑за однобокого и подверженного эйфории взгляда на развитие производственных сил. Если разобраться с первым пунктом, то заодно разрешим и третий; и уже когда‑нибудь после найдём способ сладить и со вторым пунктом, чтобы он играл на нас. Нужно лечить не симптомы, а саму болезнь. Сегодня повсюду царит страх, и его не избежать без веры в собственные силы, в возможность самим разрушить всякое существующее отчуждение и любой ускользнувший от нас образ власти. И передать всё, кроме самих себя, в единоличную власть Рабочих советов, хранящих и ежеминутно воспроизводящих единство мира, иными словами, в руки истинно разумного порядка, новой легитимности.

В вопросах окружающей среды, «естественной» и искусственной, рождаемости, биологии, производства, «душевных болезней» и т. п. придётся выбирать не между благоденствием и несчастьем, но со всей ответственностью решать на каждом распутье: либо тысячи возможностей, счастливых ли, плачевных, но как‑то исправимых, либо небытие. Ужасающие варианты, из которых нам придётся выбирать в ближайшем будущем, оставляют нам единственную альтернативу: полная демократия или полная бюрократия. Тем, кто сомневается в такой демократии, стоит сделать усилие, чтобы увериться в ней, дав ей убедить себя уже по ходу; в противном случае им остаётся только купить себе могилу в рассрочку, потому что «Мы видели, что творит власть, и её творенья – её приговор» (Жозеф Дежак⁴).

«Революция или смерть» – этот лозунг перестал быть лирическим возгласом возмущённой совести, теперь это последнее слово научной мысли нашего века. Оно справедливо и для угроз, нависших над всем человечеством, и для индивида, который не может просто куда‑то примкнуть. Хоть в нашем обществе, как мы знаем, постоянно растёт число самоубийств, специалисты вынуждены были признать, с некоторыми сожалением, что во время майских событий 1968 года во Франции их уровень упал почти до нуля. А ещё та весна принесла чистое небо, причём даже без специальных усилий, потому что сгорело несколько машин, а у остальных не хватало бензина, чтоб загрязнять воздух. Когда идёт дождь, когда над Парижем фальшивые тучи, помните – виной тому правительство. Отчуждённое промышленное производство приносит дождь. Революция – ясное небо.

О пожаре в Сен-Лоран-дю-Пон

Новость о колоссальном пожаре, вспыхнувшем 1 ноября 1970 года на дискотеке в Сен-Лоран-дю-Пон, в котором заживо сгорели 146 человек, безусловно, взволновала всю Францию, но природа этого волнения практически не анализировалась многочисленными комментаторами события, ни сразу, ни впоследствии. Конечно, много говорилось о халатности властей в отношении соблюдения техники безопасности: практически для любого помещения такие правила придумываются и тщательно прописываются, но вот заставить им следовать – это уже совсем другое дело, потому что если реализовывать их надлежащим образом, они непременно будут в той или иной мере препятствовать получению прибыли, то есть по сути единственной цели любого предприятия, идёт ли речь о производственных фабриках или тех, что занимаются продажей и потреблением досуга. Отмечали также и опасные свойства современных материалов, в частности, то, как кошмарная отделка может превращаться в отдельный кошмар: «Известно, что потолочное покрытие из полиэфира, пластиковая облицовка стен, надувные кресла – всё это вспыхнуло как солома, отрезав танцующим дорогу к отступлению, устроив западню на пути их бегства от смерти» (“Le Figaro”, 2.11.70). Типичное заведение для скучного проведения досуга стало, можно сказать, предельно концентрированным проявлением всеобщего загрязнения и расплаты за него. Помимо общего недовольства специалистами, присвоившими себе монополию на защиту общества, а также и на строительство (они все заодно), многих особенно ужаснул тот факт, что автоматические турникеты не давали выйти тем, кто бежал ко входу, уже охваченный пламенем или пока ещё чудом сумевший этого избежать, потому что они в целях защиты от безбилетников специально разработаны таким образом, чтобы пропускать людей только внутрь и смыкаться после каждого человека.