Сюжет Бабеля

Родился в Одессе, на Молдаванке, сын торговца еврея. По настоянию отца изучал до шестнадцати лет еврейский язык, библию, талмуд. Дома с утра до ночи заставляли заниматься множеством наук. Отдыхал я в школе. Школа называлась Одесское Коммерческое имени императора Николая I училище. Это было веселое, распущенное, шумливое, разноязычное училище. Там обучались сыновья иностранных купцов, дети еврейских маклеров, поляки благородного происхождения, старообрядцы и много великовозрастных биллиардистов. На переменах мы уходили в порт, на эстокаду , или в греческие кофейни играть на биллиарде, или на Молдаванку пить в погребах дешевое бессарабское вино.

Лучше других предметов преподавался французский язык. Учитель был бретонец и обладал литературным дарованием, как все французы. Я затвердил с ним классиков, сошелся близко с французской колонией в Одессе и с пятнадцати лет начал писать рассказы на французском языке.

После окончания училища меня отправили в Киев; в 1915 году я очутился в Петербурге. В Петербурге пришлось худо; не был о «правожительства», я избегал полиции и квартировал в погребе на Пушкинской улице у{440} растерзанного пьяного оффицианта. В 1916 году я начал разносить по редакциям мои сочинения, меня отовсюду гнали, редакторы (покойный Измайлов, Поссе и др.) все убеждали поступить в лавку приказчиком, я не послушался и в конце 1916 года попал к Горькому. Этой встрече я обязан всем. Горький напечатал первые мои рассказы в ноябрьской книжке «Летописи» за 1916 год[,] ([м][М]меня привлекли за эти рассказы к ответственности по 1001 ст.), он научил меня важным вещам, и потом, когда выяснилось, что два-три сносных юношеских опыта был и <5іс!> всего только случайной удачей, и

Л. 4

что с литературой у меня ничего не выходит и что пишу я удивительно плохо - Алексей Максимович отправил меня в люди. За семь лет - с 1917 по 1924 - много пришлось узнать. Я был солдатом на румынском фронте, потом служил в Чека, в Наркомпросе, в продовольственных экспедициях 1918 г., в северной армии против Юденича, в 1-й Конной армии, в Одесском Губкоме, был репортером в Петербурге и Тифлисе, был выпускающим в 7 советской типографии в Одессе и проч. И только в 1923 г. я научился выражать мои мысли ясно и не очень длинно[:] .{441} Начало литературной работы отношу, поэтому к 1924 г., когда в журнале «Леф» появились рассказы «Соль», «Письмо», «Смерть Долгушова», «Король» и др. За два года были написаны «Конармия» и «Одесские рассказы». Потом снова настала для меня пора странствий, молчания и собирания сил. Я стою теперь перед началом новой работы.{442}

БИБЛИОГРАФИЯ

Одесские рассказы.

Рассказы. Изд. «Огонек» М. 1925.

Рассказы. 1925. ГИЗ:, - очевидно, попытка передать [;]> 2-[е]ое{443} изд. 1927.

История моей голубятни. Рассказы. - ЗИФ. М.Л. 1926. Блуждающие звезды. Кино-сценарий. М. «Кинопечать» 1926 г. Беня Крик. Кино-повесть. «Круг» М. 1926.

Конец Св. Ипатия. Рассказы. «ЗИФ» М.Л. 1926.

Конармия. Рассказы. - ГИЗ М.Л. 1926 г. изд. 2-е ГИЗ М.Л. - 1927 г.

Закат. Пьеса Изд. «Круг» М. 1928.

Рассказы. изд-во «Федерация» М. 1932 г.

Ни черновик, ни беловик не содержат даты. Тем не менее, представляется возможным определить временные рамки работы над текстом.

Сведения о сборнике «Рассказы» 1932 года были внесены Бабелем лишь в чистовик. По всей видимости, к моменту завершения черновика сборник еще не вышел в свет. И, действительно, появился он с большим опозданием: «Книжная летопись» зафиксировала его (под № 2344) лишь в 6-ом — февральском — выпуске за 1933 год{444}!

А из этого следует, что работа над черновиком была завершена не позднее января 1933 года, а беловик подвергся правке не ранее февраля того же года.

К такому выводу мы бы, несомненно, пришли, останься новый вариант автобиографии непечатным. А он был напечатан! Только не на русском языке, а по-немецки — в сдвоенном (4/5) номере московского журнала «Internationale Literatur» за 1932 год.

Автобиография Бабеля вошла в подборку «Autobiographien der Sowjetschriftsteller». Публикации предпослано предупреждение редакции («Vorbemerkung der Redaktion»), что из автобиографий устранены подробности, несущественные («unwichtigsten») для немецкого читателя. Бабелевский текст утратил лишь одну деталь — об угрозе привлечения к уголовной ответственности по 1001-й статье.

ISAAK BABEL