Сиваш

Слащев принялся расхаживать по салон-вагону так же, как только что ходил Врангель, шаги лишь помельче. Заговорил категорически и резко, будто он, Слащев, сейчас командующий. Прошлой зимой удержал Крым. Собственно, ему, Слащеву, принадлежит Крым. Когда нужно спасти, тогда Слащев. Вот и стой, Врангель, слушай, что Слащев говорит, отвечай на вопросы. Вот тебе план-обороны. Что можешь возразить, кишка в черкеске?

Слащев остановился, усмехаясь. Врангель бросился прочь от карты, сшиб стул.

— Вы правы! Да, согласен! Это будет красивая операция. Прикажу собрать все донесения и приказы — для истории. Сейчас же переговорю с Павлушей.

Ногой откатив дверь, Врангель повелительно крикнул: «Пригласить!» — и, едва сдерживая волнение, вновь бросился по ковровой дорожке. Золотая шашка билась у широкой полы черкески.

Вошел спокойный, распорядительный Шатилов, сказал, что здесь репортер из «Таврического голоса».

— Позвать! — загорелся Врангель.

Шатилов повернул голову к приоткрытой двери:

— Позвать!

Репортер, немолодой человек, сперва неестественно, с какой-то торжественностью взял под козырек, затем поклонился. Слащев саркастически засмеялся, но репортер сделал вид, что не слышит. Врангель вежливо и мягко усадил его.

— Пишите…

Расхаживая, как учитель на уроке, принялся диктовать:

— После заключения мира с Польшей большевики бросили на меня все свои силы. Как вы знаете… уже три месяца у них лозунг: «Все на Врангеля!..»

Врангель горделиво и как-то радостно улыбнулся: столько доставил хлопот большой стране. Советам пришлось поднять всю республику, чтобы остановить его.

— Да, «Все на Врангеля!» — улыбнулся Врангель, — Мне сообщен интересный документ: интервью Ленина бельгийцу…

Слащев пристально разглядывал лицо Врангеля, его по-гусиному длинную шею, срезанный, плоский затылок, — казалось, лицо приделано прямо к шее. Глаза у подлеца умные, а затылок какой-то глупый. Слащев стиснул зубы. Он, Слащев, вновь отстоит Крым, а славу все же подхватит Врангель. Этот человек не знает идей, перед ним только цель, средства — любые. Вот и сейчас легко перемешивает правду с вымыслом…

— Против нас двинулись отборные коммунистические полки, школы курсантов, латышские дивизии и конные части. — Врангель старался говорить медленно. — Сегодняшний наш переход в Крым не был неожиданным. Но я решил оказывать сопротивление, удерживать Северную Таврию возможно дольше, наносить врагу короткие, удары, однако не ввязываться в упорные бои, которые грозили бы поражением моей армии…

Слащев прищурил глаз, будто хотел сказать: «А зачем полез за Днепр?» Врангель продолжал:

— Стратегический план большевиков, благодаря хорошо поставленной нами агентуре, был нам заранее известен: главной массой сил, конницей Буденного из Каховки, прорваться в тыл моей армии, захватить перешейки, отрезать от Крыма. Я решил со своей стороны дать противнику оттянуться возможно глубже от Днепра к перешейкам…

Слащев ухмыльнулся, радостно приоткрыл рот. «Врешь, скотина! Дали в рыло, вот и решил!»

Глухо позванивали над мягким ковриком шпоры Врангеля.

— Я решил так, не считаясь с тем, что временно наши армии могли оказаться отрезанными от своей базы. Я решил сосредоточить ударную группу, обрушиться и прижать противника к Сивашу!

«Все как по маслу у подлеца», — Слащев даже помотал головой. Врангель четко диктовал:

— Развивая чрезвычайно энергичное наступление, конница Буденного, подкрепленная двумя пехотными дивизиями, глубоко проникла в наш тыл и передовыми частями к вечеру вышла на линию железной дороги в районе Сальково… Здесь противник случайно захватил наш подвижной состав и некоторые тыловые учреждения.

«Случайно! Каково!» Широко раскрыв глаза, Слащев смотрел на черкеску и думал, что и Деникин, и Колчак, и Врангель — все они ужасные дураки и воображалы: бегали, ловили за хвост историю, а конец один… В критический момент зовут на помощь его, Слащева… Пожалуй, зря он весной отказался от власти — в пользу Врангеля. Правда, за того стояли французы и англичане. Но нужно было с полком пройти по Крыму, уложить всю сволочь и этого аристократа тоже убрать. Зря не вылезать из Крыма. Может, был бы толк…

Между тем взволнованный Врангель возвысил голос:

— Красные, видимо, считали свое дело выигранным. И вчера по радио отдается приказ красной коннице преследовать, как они говорят, белогвардейские… банды, чтобы не дать им возможности сесть на корабли… Однако ночным переходом, заслонившись с севера Донским корпусом, удачно отбивавшим атаки Второй Конной, наша ударная группа неожиданно подошла к расположившимся на ночлег в районе Сальково красным… С рассветом мы неожиданно развернулись на высоте возле станции Рыково, атаковали, прижали…

«И бежали… — Слащев отвернулся и высунул язык. — Вот ведь каналья, глазом не моргнет!»

Врангель с ненавистью посмотрел на вспотевшего репортера.