Читаем Сивилла полностью

   На улице Флора стала ловить такси. Сивилла остановила ее, сказав: «Давайте поедем на автобусе». Помня о страхе Сивиллы перед автобусами, Флора в полной мере оценила значение этого предложения. «Можно запросто сесть на автобус и поехать куда нужно. Это совсем не сложно», – уверенно заметила Сивилла. И уже в автобусе она высказала то, о чем предпочла промолчать Флора: «Я просила других людей производить за меня арифметические подсчеты или вообще отказывалась от этого, – сказала Сивилла. – Но теперь я сама делаю подсчеты для себя. Я могу заказать то, что мне хочется, подсчитать сдачу в такси, отмерить материал на платье или на шторы, обмерять картины, чтобы заказать для них рамы, – в общем, делать все то, что не могла делать раньше». И вновь повторилось это любопытное подчеркивание слова «раньше», сопровождаемое радостью по поводу обретенной свободы.

   Были, конечно, и моменты, когда Сивилла демонстрировала отблески того, что когда-то являлось другими «я». Новая Сивилла могла начать расхаживать по гостиной, приговаривая: «Я уезжаю. Я хочу построить совершенно новую жизнь. Все так здорово. Многое нужно сделать, во многих местах побывать». Флоре это напоминало о тех временах, когда Пегги Лу собиралась навеки порвать со всеми остальными.

   Черточки Вики проскальзывали, когда собиралась компания и Сивилла заводила разговор о старинной американской мебели или заявляла: «Не понимаю, как люди умудряются скучать».

   Блондинка, которая столь запоздало представилась и столь быстро интегрировалась, проглядывала, по-видимому, в живости и энтузиазме новой Сивиллы.

   Новая Сивилла починила разбитую керамическую вазу не хуже, чем это сделали бы Майк или Сид. Приготовила ягненка в подливке по рецепту Мэри. И что самое поразительное, сыграла Ноктюрн си минор Шопена. В прошлом лишь Ванесса умела играть на пианино.

   Когда Сивилла доверительно призналась Флоре: «Я стыжусь того, что была такой нетерпимой и фанатичной. Теперь я не боюсь католиков», – за ней, казалось, маячила тень Нэнси Лу Энн. А когда Сивилла добавила: «Основы моих религиозных убеждений остались теми же самыми, но произошли изменения, которые избавили меня от напрасных терзаний и представили эти убеждения в новом свете», – это было все равно что сказать: «Мэри выбралась из своего иглу».

   Другие «я» как автономные независимые сущности исчезли. Но они были успешно интегрированы, и теперь уникальность каждого делала свой вклад в многообразные аспекты одной полноценной личности.

   Хотя эта цельность приносила радость бытия, чувство восхищения грядущим днем, новую уверенность в отношениях с окружающим миром и сбалансированность новой зрелости и психологической молодости, отстававшей от хронологического возраста, вполне естественно, что исцеленная психика новой Сивиллы в некоторых отношениях была еще хрупкой – не вполне готовой доверять себе. Возникали моменты паники, острые, но быстро подавляемые вспышки страха перед будущим. «Я не хочу опять заболеть, – время от времени бормотала Сивилла. – Я боюсь того, что может случиться, когда день клонится к ночи». Флора убеждала ее в том, что испытывать страх перед старостью – это совершенно нормальное явление, присуще всем людям.

Наиболее болезненными были воспоминания о Рамоне. Лишь в последний вечер перед отъездом к новому месту работы Сивилла наконец сказала: «Мне следовало попросить его подождать. – И с горечью добавила: – Если бы я знала, что так быстро выздоровлю!» И женщина, которая когда-то была не способна плакать, дала волю слезам.

   Во время двухнедельного пребывания Сивиллы у Флоры доктор Уилбур поддерживала контакт с ней. Ежедневно они беседовали по телефону, и несколько раз доктор приезжала пообедать. Сивилла обсуждала с ней свои новые планы. Она получила место специалиста по трудотерапии в Пенсильванской больнице для детей с эмоциональными расстройствами. Сивилла считала это промежуточным шагом, необходимым для возобновления педагогической деятельности.

   В вечер ее отъезда, 15 октября 1965 года, доктор и бывшая пациентка вышли из квартиры Флоры. Две женщины, которые в течение одиннадцати лет совершали совместное путешествие, начали свои раздельные путешествия, что знаменовало для новой Сивиллы начало нового времени. Факт возникновения семнадцатого «я», вытеснившего неполноценное бодрствующее «я», служил доказательством того, что истина лежит внутри, а на поверхности – ложь. Потому что в том неполноценном «я», которое видел мир, таилась эта новая женщина, эта цельная, столь долго отвергавшаяся женщина.

<p>   Эпилог</p>   Новое время новой сивиллы

   Я, автор этой книги, выступающая в ней под именем Флоры, поддерживала с Сивиллой контакт в течение более чем семи лет после того, как она покинула мою квартиру. Ознакомившись с выдержками из ее писем ко мне, вы сможете увидеть новую Сивиллу в ее новой жизни.

   4 ноября 1965 года

Перейти на страницу:

Похожие книги