Сивилла

   – Я открываю для себя вещи, которые все остальные в моем возрасте давным-давно знают.

   На следующее утро за завтраком Сивилла сказала:

   – Я надеялась, что наступит время, когда я буду знать обо всем, что со мной происходило. – И добавила с подкупающей искренностью: – Теперь я могу отчитаться за каждую свою минуту. Когда я просыпаюсь, то помню, что делала вчера, и могу строить планы на сегодняшний день. – Она взглянула на Флору и ее мать и пылко восклик нула: – Вы представляете, что такое иметь перед собой целый день, день, который ты можешь назвать полностью своим?

   После тридцати девяти лет, в течение которых дела обстояли иначе, наконец-то каждый день принадлежал ей весь до последней минуты. Раньше со временем приходилось управляться, передавая часть его другим «я». Теперь время предоставляло возможность для самореализации.

   По утрам, когда Сивилла планировала очередной день, глаза ее сияли, выдавая возбуждение, которое у любого другого человека следовало бы признать не соответствующим масштабам происходящего. Возбуждение это не ослабевало в течение всего дня, при совершении самых ординарных действий – читала ли она книгу, смотрела ли телевизор, беседовала ли.

   – Я вижу имя какого-нибудь общественного деятеля в газете, – заметила она Флоре как-то вечером. – Потом слышу его же по телевидению. Потом кто-нибудь заговаривает о нем. И я всегда узнаю это имя! – На миг в ее глазах мелькнула грусть. – Бывало много раз, когда я не могла сделать этого, – в прошлом.

   Два последних слова Сивилла произнесла с таким выражением, как будто вспомнила о чем-то ужасном, но давно прошедшем. Затем, желая описать, что такое изоляция, что такое отчуждение, которое испытывает человек, страдающий расщеплением личности, она пояснила:

   – Раньше я могла прочитать чье-то имя в газете, но к тому времени, когда мы слышали его вновь по телевизору, частенько случалось так, что слышала это не я, а кто-то из «других». Когда оно всплывало в разговоре, в нем мог участвовать еще кто-то другой из нас. Все эти фрагменты не соединялись в единое целое. – Слово «я» здесь снова использовалось для обозначения прежней бодрствующей Сивиллы. Торжествуя, новая Сивилла добавила: – Теперь эти фрагменты складываются вместе. Мир выглядит цельным.

   Выражение ее лица вдруг стало задумчивым, и она серьезно сказала, пристально глядя на Флору:

   – Я понимаю, что остальным людям кажется, будто нет ничего особенного в том, чтобы посмотреть целиком телепрограмму без чьего-либо постороннего вмешательства, но для меня это просто откровение!

   Продолжали находить свое выражение и иные ощущения. «Здесь спокойно, очень спокойно, – сказала она как-то вечером. – Если вдуматься, я внутренне тоже очень спокойна. Больше нет этих споров с самой собой».

   В другой раз, вернувшись с Флорой и ее матерью с приема по случаю помолвки, Сивилла выставила себе высшую оценку: «Я там была все время. Именно я, Сивилла. Я помню все, что подавали на стол, и все разговоры до последнего словечка. Все целиком».

   Простые вещи стали очень важными. К примеру, однажды утром Сивилла сходила за покупками и, вернувшись домой, обнаружила, что забыла купить апельсиновый сок. «Как чудесно, – весело заметила она, – быть способной что-то забывать, как все остальные люди». Более существенным, чем юмористическая самооценка, в этой фразе было выражение единства со всем человеческим родом.

   Как-то раз Сивилла решила отправиться в магазин «Гимблз», чтобы купить материи на платье. Вместе с ней пошла Флора. Магазин был переполнен. У прилавка с галантереей толпилось множество народу. Продавщица начала обслуживать женщину, которая подошла позже, чем Сивилла. «Простите, но я подошла первой», – запротестовала Сивилла. Флора затаила дыхание. В прошлом столь решительные действия были невозможны для Сивиллы и могли бы исходить лишь от какого-то другого «я», как правило от Пегги Лу. Однако здесь присутствовало единственное «я» – новая, уверенная в себе Сивилла.

   Тут же проявились и дальнейшие признаки успеха. Продавщица вручила Сивилле чек. Сивилла внимательно изучила его, умножая количество ярдов на стоимость ярда, чтобы посмотреть, правильно ли подбит итог. Раньше она непременно обратилась бы к сопровождающему лицу с просьбой проверить точность чека. Но теперь, обладая знаниями Пегги Лу, которые та приобрела в пятом классе у мисс Хендерсон, и пройдя постаналитическую фазу лечения, во время которой доктор Уилбур научила новую Сивиллу пользоваться знаниями, возвращенными ей остальными «я», Сивилла справилась с этой задачей самостоятельно.

   В отделе одежды Сивилла решила купить коричневое платье с красной и золотой отделкой на поясе и манжетах. Выходя из магазина, она сообщила Флоре: «Коричневое платье я приобрела для Сивиллы, но эти пестрые узоры предназначены для Пегги».