Сивилла – волшебница Кумского грота

– А теперь ты стал мучителем его сына. Не надо мне твоих услуг! В темнице не будет теплее, чем на этой траве. Ах, какой почет моей голове, заболевшей от лежания на острых камнях и кочках!.. Подушку дал!.. Любимец тиранки, уйди от меня! Ты будешь завтра мучить как пожелаешь, но этот последний оставшийся до рассвета час отдай мне, позволь провести его спокойно.

Брут положил голову связанного юноши к себе на колени с подушкой и склонился к нему, продолжая убеждать:

– В Риме давно формируется оппозиция против тирании, но наша партия еще не сильна, потому что почти вся знатная молодежь на стороне Тарквиния. Он увлекает легкомысленных людей славой походов с безжалостным разграблением городов, увлекает и пышными пирами. Мои сыновья, к сожалению, тоже увлеклись всем этим. Ты знаешь, Эмилий, как дружны они с безалаберным Секстом.

Но Эмилий все еще не верил в искренность старика.

– Разве сам-то ты не угождаешь этому Сексту?! – воскликнул он. – Чем ты докажешь мне сочувствие, любимец Туллии? Клятвами? Но клятвы для тебя не святы, потому что ты льстец, лжец, коварный Говорящий Пес. Дай мне проститься с жизнью! Я у тебя прошу немного – один час покоя. Ведь я еще молод, я не могу быть в преддверии истязаний и смерти так же спокоен, как, может быть, был мой отец.

– Да, Эмилий, ты молод, ты полон надежд, это правда. Я и сам не уверен, спасу ли тебя, я знаю, что я могу быть полезен многим, но что мне другие люди, когда сын Турна гибнет? Я довольно жил, довольно страдал, измучился жизнью с ее скорбями… Беги! Ты свободен!

Брут перерезал веревки своим кинжалом и приподнял юношу.

– Мучитель! Какая насмешка! – воскликнул Эмилий. – Ты спрятал стражу в кустах, чтобы потешиться моим побегом, устроить облаву на меня, травлю с собаками!

– Беги! Взгляни – все аблекты спят, кроме тех, что ходят у главной палатки. Беги в Сабинские горы, а оттуда проберись в Самний. Там живет родня твоей матери и недавно умершего деда, Эмилия Скавра, живут Виргиний Руф и многие другие проскрипты тирании, бежавшие от казни. Они хорошо примут тебя, защитят, обласкают. Возьми мой кинжал…

Эмилий начал колебаться. Все еще не уверенный в искренности Брута, он не знал, что ему теперь думать о нем. Взяв кинжал, он через минуту отдал его назад, говоря:

– Напрасно ты прельщаешь меня возможностью бегства! Бегство постыдно. Если ты мучитель, я не дам тебе потехи, а если ты надо мной сжалился в память моего отца, я все-таки не сбегу, как малодушный трус. Не приводи мне в пример моего деда, который был храбрец из храбрецов, не указывай на Виргиния Руфа. У них были причины для бегства, каких у меня нет. Дед был женат вторым браком на самнитке, а Виргиний был другом его сына. Они ушли в родную семью, а мне в Самнии все чуждо. Я предпочитаю смерть в отечестве жизни изгнанника на чужбине. Веди меня на муки и казнь, я умру как достойный сын своего отца.

– Беги, Эмилий! – убеждал Брут почти со слезами. – Ты мне дороже моих собственных сыновей. Не я тебя мучаю, а ты меня терзаешь недоверием. Нет мне покоя от моей совести, а если ты погибнешь, проклиная меня, не зная моей привязанности к тебе, – что я тогда буду чувствовать? По мере того как ты рос, я с каждым днем все больше радовался, любил тебя, видя твое отвращение от порочных забав сыновей Тарквиния и – увы! – моих сыновей также. Теперь же я убедился и в твоем мужестве. Ты не плакал, не молил тиранку о пощаде. Сын героя, поверь же мне наконец! Вот тебе секира в прибавку к данному кинжалу. Все спят, я с тобою один. Беги! Перестань упрямиться, эта непреклонность сгубит тебя. Не я твой мучитель, а ты сжалься над моей бедной совестью, которой давно нет покоя от множества погубленных тиранством людей, проклинавших меня в свой смертный час, не зная, что я перед ними ни в чем не виноват.

Глава V. Союз друзей

В лесу послышался тихий шорох осторожных шагов нескольких человек, приближающихся издалека.

– Хорошо, что я тебе не поверил! – воскликнул Эмилий злобно. – Вон они, твои воины, ходят вблизи, чтобы быть наготове. По первому твоему свисту они схватят меня.

– Взгляни внимательнее, Эмилий, – возразил Брут, – это друзья твои. Поверишь ли ты им, если они подтвердят, что я честный человек и искренне желаю выручить тебя?

Вместо предполагаемой стражи Эмилий увидел своего друга Валерия. С ним, несколько отстав, шли Луций и его тесть Спурий. Их первые же слова переменили мысли юноши.

– Юний, благодетель наш! – вскричал Луций, обнимая старика, и обратился к другу, заключив его в объятия. – Милый мой, как я рад, что Юнию удалось защитить тебя!..

– Ты теперь спасен, Эмилий, и не одним Брутом, – прибавил Валерий, всплеснув руками в восторге. – Спасен!.. Спасен наверняка!.. Узнай, что сами боги на твоей стороне, а тиранка скоро погибнет.

– Доверься Юнию, Эмилий! – посоветовал Луций.

Эмилий, казалось, ничему этому не обрадовался, отстранился от объятий друзей и, краснея от стыда, упорно глядел в землю.