Сивилла – волшебница Кумского грота

Не знавший, как и все, что проскрипты, служащие агентами Дельфийского оракула, постоянно следят за всем происходящим у Тарквиния лично, переодеваясь в разные костюмы, и через других, и что, таким образом, сивилла прибыла вовсе не из далеких Кум, где жила совсем другая старуха, – не знавший всего этого Брут, проникнутый благоговением, заговорил:

– Великая возвестительница воли бессмертных, что угодно тебе?

А Валерий еще благоговейнее стал просить ее, как уже просил дорогой, где встретился со Спурием:

– Великая сивилла; укроти ярый гнев Туллии, спаси моего друга!.. Сыны Рима навсегда останутся благодарны, если лучезарный Аполлон твоими устами возвестит спасение невинному.

Не удостоив ни одним взглядом ни того ни другого, сивилла подошла к прочим, также стоявшим на коленях, и, подняв свой посох над Эмилием, заговорила:

Покинь твою розу!..
Она облетит,
Засохнет, поблекнет…
Ей осень грозит.

Печалься, несчастный,

О розе твоей —
Сразит твою розу
Холодный Борей.

Замерзнет от стужи

Прекрасный цветок,
Спасти невозможно —
Безжалостен рок.

Олива без страха

Невзгоды снесет;
Олива доставит
Питательный плод.

Оливе в грядущем

Любовь суждена;
Для счастья и пользы
Она взрощена.

Преклонится роза

В бессилье своем
Под ветви оливы,
Заснув вечным сном.

– Великая возвестительница воли богов, поведай нам яснее, какая участь суждена этому юноше? – спросил Брут.

Сивилла ответила нараспев:

Эмилий Гердоний
Найдет свой конец
В пучине, как умер
И храбрый отец.

Не будешь ты плакать,

Когда он умрет —
Величие Риму
Он тем принесет.

Эмилий украдкой робко посмотрел на волшебницу и едва удержался от крика удивления – на поднятой руке сивиллы он приметил длинный рубец от давнего глубокого пореза, виденный им на белой, красивой руке Ютурны, однажды свалившейся с дерева подле беседки в саду и расцарапавшей руку о гвоздь, – на руке, весьма непохожей на эту желтую, жилистую, хотя и не худую руку старухи.

Друзья были смущены и опечалены предсказанием. Они намеревались снова попросить сивиллу, но волшебница отвернулась и быстрыми шагами пошла к главному шатру.

Глава VIII. Прорицание

Все участники увеселительной охотничьей поездки собрались на поляне и с любопытством рассматривали издали сивиллу, не смея близко подойти к знаменитой волшебнице, огражденной от такой назойливости публики пущенной ее адептами молвой, будто смертный, прикоснувшийся к ней одеждой, даже слегка и случайно, неминуемо вскоре умрет.

Тарквиний и Туллия не замедлили прийти и уселись на принесенные для них кресла с сыновьями и Говорящим Псом, который теперь расточал тиранке любезности.

Эмилий, по-прежнему связанный, стоял поодаль со Спурием и Валерием, которые защищали его от грубостей стражи.

Когда все заняли свои места и все утихло, Тарквиний начал речь:

– Советница от Зевса, великая сивилла, подруга лучезарного Аполлона! Я призвал тебя из твоего убежища, нарушил твой покой. Прости мне это! С некоторого времени страх волнует меня, не дает покоя подозрение. Странные явления посылают мне боги! Недавно днем выполз уж или даже змей – я не успел разглядеть, кто именно, – обвил колонну и с шипением уполз под мое ложе в спальне.

– Известно, что пьяному чаще всего мерещатся змеи, – заметил шепотом Валерий, – может быть, и не приползал никто.

– Что предвещает появление его? – продолжал Тарквиний, – что это за таинственный знак? Грозит ли мне опасность от тайного врага или явно нападет на меня какой-нибудь злодей? К добру или к худу это случилось?

Сивилла, не взглянув ни разу на говорящего, продержав все время свои глаза опущенными, тихим голосом ответила: