Скала Прощания. Том 2

Смех и крики толпы стали громче, такие звуки издают охотничьи псы, когда кого-то убивают. У Мириамель закружилась голова, словно у нее неожиданно началась лихорадка. Она почувствовала, как в ней растет страх, и отвернулась от сцены.

И обнаружила, что Кадраха нет рядом.

Мириамель повернулась к стражнику, который находился с другой стороны. Солдат, увидев вопрос в ее взгляде, сразу принялся искать монаха. Его нигде не было.

Поиски внутри таверны, которыми занялись Аспитис и его люди, успеха не принесли. Граф направил маленький отряд на «Облако Эдны» по продуваемым ветрами улочками острова, а его настроение вполне соответствовало разгневанным небесам. Он молчал всю дорогу до корабля.

* * *

Рыбак Синетрис окинул незнакомца взглядом с головы до ног, тот был на целую голову выше его, широк, как ворота, и насквозь промок под дождем, который стучал по навесу лодки. Синетрис взвесил преимущества и недостатки необходимости медленно обогнуть по кругу незнакомца и выбраться из своего крошечного укрытия, чтобы спросить его, что тому нужно. Недостатки не вызывали сомнений: день выдался такой, что даже самые закаленные дрожали у огня, и все благодарили Бога за существование крыши над головой. Кроме того, навес принадлежал лично Синетрису, и он считал ужасно несправедливым, что ему придется выйти наружу, чтобы незнакомец мог рычать, чавкать и дышать теплым воздухом, в то время как сам рыбак будет страдать под ударами бури.

Однако преимущества также были очевидны. Если он окажется снаружи, Синетрис сможет убежать, спасая собственную жизнь, если этот тяжело дышавший безумец станет опасным.

– Я не понимаю, что вы говорите, святой отец. Сегодня лодки не отплывают. Вы же видите, что происходит. – Синетрис указал на стену косого дождя – таким сильным был ветер.

Незнакомец бросил на него яростный взгляд. Огромный монах, если он действительно являлся монахом, ужасно покраснел, и у него задергались брови. Как ни странно, но Синетрису показалось, что монах отращивает бороду: его лицо выглядело так, словно он больше недели не брался за бритву. Насколько рыбак знал, эйдонитские монахи не носили бороды. С другой стороны, этот был варваром с севера, если судить по акценту, риммер или что-то в таком же роде: Синетрис считал, что те, кто живет за рекой Гленивент, способны на любые странности. Пока он смотрел на неровные усы и покрытую ссадинами розовую кожу под ними, его отрицательное отношение к монаху сформировалось окончательно. С этим человеком, несомненно, не следовало иметь никаких дел.

– Я не думаю, что ты меня понял, рыбак, – прошипел монах, наклоняясь вперед и пугающе наморщив лоб. – Я прошел через настоящий ад, чтобы сюда попасть. Мне сказали, что ты единственный, кто способен выйти в море в такую погоду, поэтому твои услуги и стоят так дорого. – Тяжелая рука сжала плечо Синетриса, и он непроизвольно вскрикнул. – Превосходно. Обмани меня, ограбь, мне все равно. Но я должен попасть вниз по побережью, в Кванитупул, и устал просить людей. Ты меня понял?

– Н-но туда можно добраться по суше! – пропищал Синетрис. – В такую погоду лучше не выходить в море…

– И сколько времени потребуется, чтобы попасть туда по суше?

– День! Может быть, два! Совсем немного! – воскликнул Синетрис.

Рука монаха сильнее сжала его плечо.

– Ты лжешь, маленький человечек. В такую погоду, по заболоченной земле, дорога займет у меня не менее двух недель. Ты рассчитываешь, что я соглашусь, верно? Надеешься, что я уйду и утону где-нибудь в грязи? – На широком лице монаха появилась неприятная улыбка.

– Нет, святой отец! Нет! Я бы никогда так не подумал о божьем человеке!

– Очень странно, а твои друзья рыбаки говорили, что ты не раз обманывал самых разных людей, в том числе монахов и священников, разве не так? Ну, сейчас у тебя есть шанс помочь человеку Господа – и ты получишь более чем достойное вознаграждение!

Синетрис заплакал, слова монаха произвели впечатление даже на него.

– Но ваше преосвященство! Мы и в самом деле не осмеливаемся выходить в море в такую погоду! – рыбак произнес эти слова и неожиданно понял, что говорит правду, а не пытается взвинтить цену. – Только глупец бывает смелым, когда творится такое. – Теперь его голос был полон мольбы. – Мы утонем – вы, святейший монах, и бедный Синетрис, много работающий муж и отец семерых прелестных детей!

– У тебя нет детей, и мне искренне жаль женщину, которая когда-либо согласится стать твоей женой. Ты не забыл, что я говорил с другими рыбаками? Ты грязная пена, которую даже Пердруин Наемник прогнал прочь от своих берегов. А теперь назови свою цену, будь ты проклят. Я должен попасть в Кванитупул как можно скорее.

Синетрис немного похлюпал носом, чтобы дать себе время на размышление. Стандартная плата за перевозку составляла один квинис, но в такую отвратительную погоду – а сегодня она выдалась просто ужасной, без всяких преувеличений – три или даже четыре квиниса не казались ему избыточными.

– Три золотых империала. – Он ждал взрыва негодования.