Скандал в день свадьбы

Из дома напротив вышел мальчик. Высокий, худой, с темными волосами, падавшими на лоб, и брекетами на зубах, которые блеснули на солнце, когда он что‑то спросил у проходившего мимо отца.

Тот рявкнул в ответ, и Тара невольно поежилась, хотя не могла разобрать, что он ответил. Мальчик понурил голову. Его отец вошел в дом и захлопнул дверь.

Мальчик тут же встрепенулся и какое‑то время Таре казалось, будто он смотрит прямо на нее. Что‑то кольнуло ее в груди, и она отошла от окна, не совсем понимая, что почувствовала.

Тара вдруг проснулась в темноте и холоде, отчего теснее прижалась к Оуэну. Он всегда рядом — с тех самых пор, когда она впервые увидела его в день маминых похорон.

Он что‑то проворчал во сне и обнял ее, притягивая к себе. Ей тоже захотелось его обнять. Ах, как хорошо было бы забыться в его объятиях.

Оуэн замечательный — сильный и добрый. Тара знала, что ему свойственно увлекаться, и тогда в нем просыпается страсть. Она знала даже о его страсти к ней, которая то и дело прорывалась на поверхность, как пламя в его ярко‑голубых глазах, когда он не мог сдерживаться.

Сохранять платонические отношения трудно, но необходимо. Тара слишком много потеряла в жизни. Потерять Оуэна она не может, поэтому их отношения должны оставаться неизменными. Даже когда ее тело жаждало его, как сейчас. Когда она заволновалась, ощутив его эрекцию.

Его рука медленно двинулась вверх по ее телу и остановилась на холмике груди. Пальцы принялись подразнивать ее соски сквозь футболку.

Может быть, он соблазняет ее во сне, уступая порывам, которые оба так решительно сдерживали во время бодрствования?

Раз он спит, значит, не считается.

Его пальцы обхватили ее грудь. От его неспешных ласк у нее перехватило дыхание. Потом его рука опустилась вниз, проникла за пояс джинсов и стала играть с ее бедрами, а затем оказалась еще ниже.

Вдруг он резко отдернул руку и тихо ахнул. Она ощутила на шее его теплое дыхание. Он поспешно откатился от нее, лишив ее своего тепла.

Теперь его дыхание стало неровным и прерывистым — верный признак, что он уже не спит.

— Тара! — тихо позвал он.

Она не шелохнулась, хотя все ее тело по‑прежнему вибрировало от ненасытного желания.

Оуэн у нее за спиной вздохнул и осторожно сел, стараясь не разбудить ее. Потом он встал и выбрался из палатки.

Убедившись, что он ее не слышит, Тара перекатилась на спину и стала смотреть наверх. Кровь гулко стучала в ушах. Ей было жарко; она страдала оттого, что не была удовлетворена, и от стремления довести до конца то, что начал Оуэн.

Но ведь она сама решила, что рискованно переходить от платонических отношений к сексуальным.

Придется ей теперь смириться с последствиями.

Глава 12

Все было близко. Слишком близко.

Оуэн дождался, пока вода в умывальнике станет ледяной, и вымыл лицо и шею. Еще один любитель ранних подъемов, пожилой турист, чистил зубы над соседней раковиной в центре кемпинга. Он покосился на Оуэна с любопытством, но ничего не сказал.

Оуэн помнил лишь несколько мучительных фрагментов своего сна, но вполне реальные воспоминания о горячей коже Тары под его пытливыми пальцами по‑прежнему не выветривались из головы.

Слава богу, она еще спала!

Ему должно быть стыдно. Но он испытывал лишь всепожирающую потребность закончить то, что начал во сне.

До возвращения в палатку нужно взять себя в руки, вернуть самообладание. Он устал притворяться, будто ничего не чувствует, — а ведь он не каменный. Устал отказывать себе в самом естественном желании, какое он испытывал по отношению к Таре.

Если ему суждено находиться рядом с ней, придется придумать, как обуздать свое желание. Оуэн сомневался, что такое возможно. Значит, у него остается единственный выход.

Он должен навсегда уйти из ее жизни. Оставить ее, избавить себя от постоянного искушения и попробовать жить без нее. Больше так продолжаться не может.

— Вам плохо? — спросил бородач у соседней раковины.

— Нет, уже лучше.

Он чувствовал, как бородач провожает его взглядом. С опозданием он сообразил, что не должен привлекать к себе внимание. Возможно, сейчас его лицо показывают по телевизору во всем Кентукки и в соседних штатах.

С этими тревожными мыслями он вернулся в палатку. Тара уже проснулась. Она встретила его милой улыбкой, значит, она все‑таки спала и не почувствовала его ласк или решила, что это сон.

— Умираю с голоду, — объявила Тара. — В сумке‑холодильнике есть яйца и бекон. Кроме того, в Эбингдоне я купила бутылочку сиропа. Как ты относишься к тосту по‑французски и жареному бекону?

Он заставил себя улыбнуться:

— Кто же откажется от бекона и тоста по‑французски?

— Пока я достаю продукты, зажги, пожалуйста, плитку, — сказала она.

Проходя мимо него, Тара задела его плечом, и его снова накрыла волна желания. Притворяться дальше было просто невыносимо.

Должно быть, все дело в том, что они вынуждены круглыми сутками быть вместе. Дома он мог бы удалиться в свою квартиру, позволить себе мечтать о ней и время от времени удовлетворять и телесные потребности — Таре вовсе не обязательно знать о его чувствах и порывах.