Скандальная графиня

– Отпустите меня, сэр, или я буду кричать.

Ей пришлось почти выкрикнуть эти слова, что тотчас сделало их с Селлерби центром внимания. Джорджия едва не плакала от злости. Наконец он подчинился.

Обернувшись, Джорджия вознамерилась отчитать его по всем правилам, однако увидела, что бедный ангел едва не задыхается, лицо его покраснело, а Нептун железной рукой тянет его прочь за крылья, закрепленные на шее.

Дрессер! Но вид у него такой, будто он собирается убить Селлерби на месте!

– Отпустите его! – закричала Джорджия.

Дрессер подчинился, но отвесил Селлерби увесистый пинок:

– Лети прочь, ангелок, или очутишься в компании своего приятеля Люцифера!

Селлерби подступил к Дрессеру, судорожно сжав кулаки, однако к ним уже спешила мадам Корнильюс:

– Джентльмены, джентльмены! У нас праздник гармонии! Не станете же вы драться из-за голубки?

Кто-то едва ли не силой увел Селлерби. С Дрессером попытались было проделать то же самое, но Джорджия жестом остановила доброхота.

– Благодарю вас, милорд Нептун.

– Я не мог видеть, как оскорбляют голубя мира, особенно на таком празднестве, – произнес Дрессер так, чтобы все это услышали.

– И я вознагражу вас, подарив первый танец. – Джорджия протянула ему руку.

Дрессер почтительно поцеловал ее пальцы и повел прочь от толпы перешептывающихся разряженных гостей.

– Убила бы этого Селлерби! – прошипела Джорджия.

– И имели бы на то самые веские основания.

Но Джорджия помнила лишь о пари. Остановившись, она взглянула на Дрессера:

– Маска, я узнала вас!

– Я тоже вас узнал.

– Вы не можете этого доказать.

– Разве стал бы я спасать незнакомого голубя? Вас подвела любовь к птичкам, моя милая.

– Черт побери! – вырвалось у Джорджии. – Никогда в жизни больше не оденусь в птичий костюм! Ну а вас, мой любезный, я узнала тотчас, как только увидела. Подумаешь, загадка! Разумеется, Нептун, хотя отсутствие трезубца несколько озадачивает.

– Трезубец у меня был, однако мадам Корнильюс отобрала оружие у всех гостей. И, как оказалось, поступила мудро.

– Вряд ли Селлерби явился на маскарад при оружии – ведь он же ангел.

– Разве вы не слышали об огненном карающем мече? Чего он от вас хотел?

– Не знаю. Мы беседовали о костюмах. Я некстати рассмеялась, но вовсе не по поводу его одежд. Мы с Лиззи шутили как-то про ангелов. Он же принял это на свой счет. Потом мы разговорились, и я поняла, что он подкупил кого-то из моих слуг и заранее разузнал, в каком костюме я буду. Ведь это низость! Ну а когда я вознамерилась его покинуть, он…

– Я разберусь с ним.

– Прошу: никакого насилия! – Джорджия схватила Дрессера за руку. – Не желаю, чтобы из-за меня еще кто-нибудь… пострадал.

Дрессер накрыл ее руку своей:

– Обещаю: никакого насилия.

Джорджия впервые за весь вечер взглянула ему прямо в глаза и улыбнулась:

– А знаете, эти отвратительные зеленые усы и борода совершенно не идут вам.

– К тому же кожу щиплет от клея. – Он потянул за бороду, которая тотчас отклеилась. – Вот. Так куда лучше. Все это я проделал единственно ради того, чтобы выиграть пари.

– Но кто из нас победил? – с вызовом спросила Джорджия.

– Возможно, мы оба. И каждому причитается по четверть часа.

Джорджию бросило одновременно в жар и в холод. Сейчас она скажет «нет», она непременно скажет «нет».

– Прекрасно, – произнесла она. – Когда же?

– Тотчас по окончании торжества.

Она ждала этого, желала этого, но сейчас вдруг ударилась в панику и лишилась дара речи.

– Промедление ничего не изменит, – сказал Дрессер.

– Но все может измениться в единый миг… Мы оба это знаем.

– Именно поэтому. Так что carpe diem[7], Джорджия. Нынче же ночью рассчитаемся по нашим долгам.

– Тогда уж «лови ночь». Что ж, хорошо. Как только все лягут спать, я… приду к вам.

Глава 23

Тут грянула музыка, знаменуя начало танцев, и гости принялись скидывать на руки подоспевших слуг детали своих костюмов, мешающие танцевать. Тут и там раздавался смех, а порой и аплодисменты – гости узнавали друг друга.

Джорджия позволила Дрессеру помочь ей снять голубиную маску, а взамен надела изящную кружевную полумаску. Дрессер передал голубиную голову Джейн, которая явно забавлялась, глядя на происходящее вокруг. Сам же Дрессер с облегчением стащил с головы зеленый парик и водрузил сверху на птичью голову.

Его зеленая маска прикрывала шрам почти полностью – видна была только малая часть, у самого краешка губ. Джорджия видела лишь совершенство черт, обрамленное густейшими кудрявыми волосами, рассыпавшимися по плечам, – и сердечко ее быстро заколотилось.

– Если бы вы жили в далеком прошлом, у вас вовсе не было бы надобности носить парик – вы отрастили бы волосы подлиннее и…

– Даже в страшном сне не представляю, что бы я делал с такой шевелюрой. Порой мне даже хотелось обриться наголо и надевать парик, когда требуется.

– Не надо! – вырвалось у Джорджии помимо воли.

Дрессер улыбнулся:

– Так вам нравятся мои волосы?

Она не стала отрицать очевидное.

– Ваши волосы тоже прекрасны, дорогая, – поклонился Дрессер, – однако какая досада, что вы их напудрили.

– Это чтоб труднее было меня узнать. И потом, голубю приличествует белизна.