Скандальная графиня

И оказалась права: всего каких-нибудь десять минут спустя явился лакей и объявил, что карета лорда Эрнескрофта подана. Он же помог стащить вниз сундук с поклажей. Лишь в последний момент Джорджия поняла, что на ней все то же унылое бледно-голубое платье, но переодеваться уже не было времени.

Дрессер ожидал ее в холле и выглядел крайне озабоченным. Джорджии захотелось вдруг упасть в его объятия, но она прошла мимо, не проронив ни звука. Нет, она не заслуживает его, но хочет защитить. А еще отчаянно зла на то, что брат вынудил ее ехать вместе с Дрессером. Ее била нервная дрожь, мысли путались…

Увидев карету, она поневоле рассмеялась. В нее запряжены были шесть лошадей, а по бокам сидели в седлах четверо вооруженных всадников. Ей-богу, люди подумают, что кто-то из королевской семьи предпринял тайную поездку.

Джорджия уселась на причудливое сиденье, Джейн села напротив. Глаза горничной были широко раскрыты и лучились неутоленным любопытством. Дрессер сел рядом с Джейн, и карета покатила по Пиккадилли, к выезду из города.

Они ехали, храня молчание. Джорджия все время смотрела в окошко кареты, избегая встречи взглядом с Дрессером. Когда же она ненароком бросала взор на него, Дрессер тотчас опускал глаза. Джейн делала вид, что дремлет. Джорджия знала, что горничная притворяется: когда она на самом деле спала, рот у нее всегда бывал приоткрыт.

По пути они ни разу не остановились, чтобы сменить лошадей: в этом не было необходимости, поскольку шестерка с легкостью могла преодолеть тридцать миль, если не загонять коней. К тому же отъезд состоялся настолько внезапно, что просто не было времени выслать вперед перемену лошадей, как это обыкновенно делалось в путешествии.

Джорджия предавалась тягостным раздумьям. Да, ей выпало жить в роскоши, к ее услугам всегда было все, что лишь можно пожелать для комфорта и удовольствия, – и вот к чему это привело! Один мужчина погиб из-за нее, другой сошел с ума, третий же всем сердцем предан ей, что не принесет ему добра.

На развилке дороги она заметила указательный столб – отсюда начиналась прямая дорога до Хаммерсмита. Может, лучше было бы ей отправиться в Треттфорд, повиниться в своих грехах перед Уинни и Элоизой и кротко стерпеть в наказание их высокомерное презрение?

О нет, для этого ей недоставало кротости голубки. Ей нужны были не исповедь и покаяние, а надежное убежище и верная любящая Лиззи. Она послала весточку в Брукхейвен сразу же, как только приняла это решение, так что Торримонды предупреждены. Джорджия не сообщала деталей, однако тон письма ясно обнаруживал терзающее ее волнение.

Первые лучи заката позолотили стены дома, увитые плющом, и Джорджия увидела Лиззи и ее супруга, вышедших приветствовать путешественников. Она выбралась из кареты и упала в объятия подруги.

– Джорджия, ты знаешь, мы всегда тебе рады. Но ты что-то утаила от нас!

– Да. Но здесь я не могу говорить.

– Пойдем в дом, дорогая. И уверяю: что бы ни случилось, все не так плохо, как тебе кажется.

Глава 31

Дрессер провожал взглядом женщин, думая о том, как объяснить ситуацию лорду Торримонду, стоявшему на крыльце с непроницаемым выражением. При первом, поверхностном знакомстве виконт показался ему дружелюбным и беззаботным, однако сейчас Торримонд явно прикидывал, насколько серьезна опасность, угрожающая его дому и семье, и готов был собственноручно выпустить кишки любому обидчику.

– Как вы, верно, уже догадались, – начал Дрессер, – леди Мейберри сейчас в… затруднительном положении, а возможно, и в опасности. Может быть, мне стоит оставить здесь людей из личной охраны Перримана?

– Она в опасности, вы полагаете? И насколько серьезна угроза?

– Весьма. Подозреваю, затевается похищение.

– Тогда охрану лучше оставить. В поместье у нас лишь обычный штат прислуги.

По выражению лица Торримонда ясно читалось, что он предпочел бы сохранить атмосферу спокойствия в доме и не ввязываться в рискованное дело.

Дрессер поговорил с вооруженными охранниками, выбрал двоих, затем велел расседлать их лошадей и отвести на конюшню.

Когда Дрессер вернулся к Торримонду, тот спросил:

– А вы тоже остаетесь? Разумеется, мы всегда рады гостям, – прибавил он.

Слова его звучали не слишком-то убедительно.

– Не знаю, – честно ответил Дрессер. – Лучше будет, если я расскажу, что происходит, а потом мы вместе решим, как поступить.

На лице Торримонда появилось унылое выражение, но он пригласил Дрессера в небольшую уютную библиотеку, где предложил вина, чаю, кофе – словом, чего душа пожелает.

– Кофе сейчас уместнее всего, – сказал Дрессер, садясь. – Крепкий и без молока.