Скарабей

Марципан не имел собственного авто. Не потому, что купить машину было ему не под силу. Просто не хотел отягощать себя лишними хлопотами. Он ездил на дачу поездом и любил, не спеша, пройтись до дома. Ему нравилось дышать сельским воздухом и любоваться живописными видами Подмосковья. И хотя время для прогулок было не совсем подходящее, он с удовольствием вышел на мокрую после дождя платформу, где покачивались тусклые фонари, глотнул сырого сентябрьского воздуха и отправился в путь. Под подошвами его модных ботинок чавкала грязь. Ветер дул в правое ухо и приподымал косицу. Идя мимо чужих домов, в которых спали чужие люди, мимо облысевшей рощи, через поле, от которого несло тяжёлой сырой землёй, Марципан вдруг почувствовал себя несчастным и одиноким. Он никому не был нужен. У него никогда не было ни жены, ни детей. Только Миллер. Но Гриша ушел из жизни семь лет назад.

Марципану стало так жаль себя, что от горя, от ветра ли, слёзы выступили на его глазах. Ему вспомнился его родной городок, что неподалёку от Череповца, со смешным названием «Булкин», которого он почему-то стеснялся.

Булкин был типичным старорусским городишком, с пожарной каланчой, домом купца Афанасия Булкина, в честь которого получил своё название, дворцом культуры, военным мемориалом в парке, с вечным огнём и гостиницей. В Булкине было несколько школ, больница, родильный дом, в котором он появился на свет, библиотека… Словом, всё необходимое для жизни там было. Гордостью Булкина была старинная пекарня с какими-то диковинными печами. Говорили, что её построил сам купец. Там выпекали разнообразный хлеб, вкусный и душистый. Мимо пекарни всегда было приятно пройти. Оттуда доносились запахи свежих румяных ситников, калачей, сладких булок, начинённых повидлом и орехами. Ещё из достопримечательностей, в городе имелась полуразрушенная церковь «Троицы в Булках», в которой размещались автомастерские и краеведческий музей.

Город был невидимой чертой разделён на две неравные части, старую, именуемую в народе «купеческой» и новую. В новой, примыкающей к большому военному гарнизону, стояли типовые пятиэтажные дома белого цвета. Там жили военные. Отец Марципана служил в этом гарнизоне, он был подполковником, но жили они в центре города, в старом доме. Мать Марципана была местная. Она ни за что не хотела переезжать из родительского гнезда в новостройку. Домишко их, построенный полтора века назад, был на удивленье крепкий. Стенам его, толщиной почти в метр, не страшны были ни морозы, но ветра, ни дожди. Там водились мыши, сверчки, пауки… словом, всё, что только могло водиться. Дом был «поросячьего» цвета. Время от времени его красили розовой краской. В старой части города Булкина таких домов было множество. Одноэтажные, двух этажные, наполовину кирпичные, а то и вовсе деревянные, с воротами, за которыми прятались поросшие травой дворы, с лавочками, столами для домино и детскими качелями. В палисадниках весной бушевала сирень, под осень расцветали и долго стояли багровые пионы, бело-розовые флоксы и золотые шары. В этих домах жили когда-то торговцы и мещане. «Мещанами» звали горожан, переехавших из деревни в город. Потом это слово приобрело другой, насмешливо-оскорбительный смысл. Старая часть города была тихой. Машины здесь появлялись нечасто из-за нелюбимых шоферами булыжных мостовых. За городом протекала речка без названия. Старожилы уверяли, что она где-то там, дальше по течению, впадает в Шексну. Настоящей рыбы в ней не было. Зато в окрестных лесах было великое множество грибов. Все поголовно жители городка были заядлыми грибниками. Там, в Булкине, прошли детство и юность Марципана. Там и сейчас жила его сестра Лиза, с которой он не виделся почти сорок лет…

Тогда он был ещё не Марципаном, а всего лишь Валей Генераловым. С Лизой они были совсем разные. Он был в отца, а она – в маму, и походила лицом на лисичку. У неё были узкие серые глаза, веснушчатая кожа и пышные волосы орехового цвета. Но глаза её бывали не только лисьими. Они менялись, в зависимости от того, какой «зверь» вселялся в Лизу. Они бывали весёлыми, как у зайца, а бывали прямо тигриными. Когда Валя родился, его сестре было целых двадцать лет. Валентин был поздним и потому особенно дорогим ребёнком. И ещё потому, что был мальчиком. Отец мечтал о сыне, но умер, так и не увидев наследника. Ровно за месяц до его появления на свет.

Лиза окончила институт Геодезии и картографии. Она страстно любила свою профессию. Лето обычно проводила «в поле», то есть, в экспедиции. Возвращалась осенью загорелая, искусанная мошкой, пропахшая тайгой и дымом костров, и привозила подарки. Это были оленьи шкуры, самодельные пимы, лосиные рога и кедровые шишки, наполненные вкусными орешками. Казалось, Лиза не сможет жить по-другому. Но она смогла. Когда тяжело заболела мать, она временно ушла в «камералку», а когда вслед за отцом умерла мама, об экспедициях пришлось забыть навсегда. На руках у двадцатипятилетней Лизы остался маленький брат.