Сказ о жреце Раме

– Сделаю. – Кивком головы князь распрощался со жрецом и пошёл организовывать днёвку, оповещать других князей и ханов. Каждый хан, каждый князь был господином в своём роде, в своём племени, но уважать признанного лидера – жреца и других князей, с некоторыми из которых ты ещё вчера бился на мечах, защищаясь или нападая, великий поход приучает сразу. Кто не с нами, тот против нас. А таких бьют скопом, а хабар делят между собой. Современный князь не всегда сильнее других, но всегда умнее или хитрее и изворотливее. Это закон выживания.

Речка в самом глубоком месте была по колено, но да таких рек в землях словен, мери или русов, как говорят, пруд пруди. Хотя их действительно частенько прудили, получая неглубокие заводи, но рыбе и этого хватало.

Под охраной далёких дозоров люди, поперва, бросились в прохладу реки. Проблем с водой не было, но, привезённая из этой же реки, она было теплая с затхлым привкусом. Уже вскоре пить её стало невозможно из-за тысяч людей, коней, коров и овец, хлынувших в речку беспощадной ордой. Котлы с водой оказывались почти на четверть с песком, но привычных к такой жизни людей это не испугало. Женщины приступили к стирке белья, благо глины на берегах хватало. Пацанята увлеклись ловлей раков. Мужики основательно начали растягивать поперёк течения волосяные и крапивные сети. Терпеливым всего хватало. Рыбу жарили до хрустящей, румяной, вызывающей обильное слюноотделение, корочки, и ели, ибо сушёное мясо и солёное сало уже давно надоело. Лишнюю рыбу также обжаривали и складывали в корзины, вперемешку с ароматными полевыми травами, или обмазывали свежую золой и глиной, засовывая в холстяные мешки, чтобы глина подольше не высыхала.

Князья, ханы и Рама, как общепризнанный вождь, питались, как стало принято, вместе за большим столом, состоящим из десятка маленьких, перевозимых в специально выделенных под княжеское добро телегах. Простые жрецы, волхвы и шаманы столовались в своих племенах, среди своего народа.

В обед второго дня пролил недолгий, но холодный дождь. Что было не совсем приятно, но он прибил дорожную пыль, а это простило ему всё остальное. Отдохнувшие люди и двигались заметно быстрее.

– Великий жрец!

– Что тебе, Бахчахсыр? – ответил Рама, мерно покачиваясь на идущем шагом коне.

– Дружинники местного полонили. Уже допросили.

– И что сказал человек? Где люди? Куда все подевались?

– Говорит – боятся. Орда скифов идет, никого не жалеет. Сквозь земли суровых савроматов легко прошла, словно взбитое масло сквозь сжатое пястье. И чем сильнее сжимаешь, тем больше проходит. Боятся. Потому и уходят. Нельзя воевать с пыльной бурей. Надо спрятаться, переждать бурю, а потом дальше жить. Так он говорит. Я сам слышал. Они думают, что мы сколоты-кочевники, раз свободно прошли через те земли.

– Что ж, объяснимо. Но это слова простого кочевника.

– Нет, это не кочевник. Его взяли в поле. Он землепашец. Возился в земле. Там его и взяли.

– Его пытали?

– Нет, что ты, великий жрец. Мы помним твоё требование с уважением относиться к землепашцам.

– Хорошо. А что про вражеские дружины? Про них что говорит?

– Божится своими богами, что ничего не слышал.

– Он не боится наших богов, поэтому может и обмануть. Хотя зачем это делать землепашцу? Если он, конечно, не оставлен там специально, чтобы ввести нас в заблуждение, заманить в ловушку. Передай, пускай наградят за вести добрые и отпустят. Но пускай пошлют за ним людей умелых, чтобы потаённо проследить, что делать дальше будет. Если ночью поскачет куда, пускай убьют. Если честным окажется, пощадят и нас догоняют.

– Сделаю, великий жрец.

К вечеру следующего дня ветер разогнал лёгкую хмарь. Полупрозрачные тучки, овечьим стадом убежали куда-то на восток, и впереди, на горизонте открылись темные громады. Будто сотня сколотов бросили наземь свои островерхие шапки, так возвышались Кавказские горы. Где-то далеко справа несла свои воды резвая Танаис, как называли её эллины, впадая в бескрайние просторы Понта. Слева, чуть ближе, но так же не досягаемо, величаво текла великая Ра, или как её называли кочевники из великой степи – Итиль, впадая в Гирканское море. И вот, между Понтом и Гирканским морем, перепрыгнув через заснеженные Кавказские перевалы, хотел Рама провести свою орду на обширные персидские плоскогорья.

Они вступили в земли сванов и колхов, которые с переменным военным успехом владели этими благодатными, дающими по два урожая в год, землями. И те, и другие были храбрыми и умелыми воинами, но их агрессивный характер, гордость, воинственность приводили к разобщенности. У них не было лидера, который смог бы их объединить и создать единое сильное государство. Но сейчас и савроматы, и гирканские, и мидийские цари спокойно приходили и, почти безнаказанно, грабили эти благородные народы. Поэтому Рама не особенно переживал за безопасность прохода этого участка пути. Местные жители были воинственны, но не дураки. Хотя дураков в любом государстве хватает.