Сказ о жреце Раме

– Да я понял.– Вздохнул сатрап и поднял стакан с вином.– Я же обещал тебе содействовать во всём, пока ты здесь.

– Потерпи. Я уйду, а она тебе достанется.

– Ещё поясни. Меня встречала огромная толпа жрецов. Одеты они непривычно для наших религий. Кому поклоняетесь вы, какую религию выбрали?

– Наша Зороастрийская религия называется Авеста. И почитаем мы Бога Единого, о котором нам поведали салимские мудрецы.

– Даже так! Я рад, что здесь встретил единомышленников, братьев по духу.

– Отлично. Опять нет повода не выпить. Как тебе сегодняшнее вино? Это букет из четырёх виноградов. Одно из моих любимых. Я приказал, чтобы тебе передали несколько больших амфор.

– Спасибо. Не откажусь. А теперь, как говорят у нас: делу время, а потехе час. Час мы потешились, попили вина. Наступило время работы. Орда ждёт меня.

– Понимаю. Вечером, надеюсь, увидимся.

– Надеюсь, но не загадываю и не обещаю.

Во дворе Раму уже ждали купец и сотня телохранителей. Рама сначала хотел обойтись всего десятком, но купец настаивал на традиционной в этих местах тысяче. Сошлись на сотне. Но сотни назначили из племён князей Аджубея и Бахчахсыра за их дикий и необузданный вид. Так они должны были навивать страх перед ужасными скифами. И это у них получалось. Когда дозорный десяток сотни врывался в поселение, то народ разбегался в страхе, а бабы голосили в ужасе. Скифы были ужасны, но справедливы, зазря никого не обижали и не грабили. Элам и Персия постепенно привыкали. Но тут прошёл слух о кончине царя Хахаманишы Ахемена. Во всей Персии был объявлен траур. Рама использовал это в политических целях и отправил богатые дары с письмом соболезнования в Сардис. Писал письмо и повез его, естественно, хитрый и ушлый купец. Рама, собрав князей и ханов, сообщил им о примерном составе, вооружении и условиях, если посланцы не будут приняты или, вообще, убиты. Он приказал, не привлекая внимания, максимально скрытно готовить дружины к войне, изготавливать катапульты, баллисты и прочие военные хитрости. Наступило затишье, как перед бурей.

Однажды, сидя за столом, сатрап, как бы между прочим, произнёс:

– У меня есть пять князей, у каждого из них по тысяче всадников. Если ты скажешь, я тебе дам их.

– Спасибо. Спасибо, но я откажусь. Через год я уйду, но злые люди из окружения персидского царя будут постоянно напоминать ему, что твои вои сражались против них. Я хочу оставить здесь мир после себя. Ведь это одна из заповедей моей религии.

– Но разве бог Перун не призывает своих воинов к славной битве?

– Перун призывает, но не призываю я, потому что Перун не является моим богом. Я отрёкся от него во славу Бога Единого. И теперь пытаюсь потихоньку приобщить к нему и моих людей.

– А-а, понял. Ты, подобно священнику Мелхиседеку, что дал кочевым племенам знания о Боге Едином, хочешь повторить его подвиг. Похвально.

– О Мелхиседеке не слышал. Но, если это так, то да. И, надеюсь, мои люди будут общаться с вашими верующими и это ускорит мои попытки.

– Дай Бог.

Прошёл месяц с отъезда купца в Сардис, но ни известий от него, и, самое главное, не известий о выступлении войска персов не было. Прошло ещё почти две восьмицы и прискакал гонец. Рама с нетерпением сорвал печать со свитка и начал читать. Все, включая эламцев, затаив дыхание, ждали новостей. Но вот лицо Рамы расплылось в радостной улыбке, и сверкающими радостью глазами он обвёл окружающих.

– Царь царей, царь Персии Чишпиш Первый из рода Ахеменидов, племени Парса, арья по происхождению, выражает готовность дружить с Великим царём Скифов Рамой и рад принимать его, т.е. меня, на благословенных землях Персии. А? Ну, как? Самое главное – войны не будет. А этот тон понятен, – он само утверждается и должен всем показать, какой он великий и достойный своего отца царь. Собственно, примерно этого я и хотел. Но, скажу, ему повезло, что пришёл я, а не другой скифский царь. Мы уйдём, но там поднимают голову сарматские цари. И если после нас придут они? Впрочем, с ними разговаривать придётся тому же Чишпишу. Как говорит мой друг сатрап – опять нет повода не выпить!

– Слуги, накрыть столы в большой комнате. Празднуем мирное соглашение между Великим Жрецом Рамой и Великим царём Персии! – прокричал сатрап, а потом потихонечку добавил, склоняясь к Раме.– Как видишь, я услышал тебя и твои слова про рабов. Но скажу честно. Эти девушки больше называются рабынями, чем являются ими. Если я выгоню их на улицу, то они умрут от голода или будут прозябать в нищете. Многих из них мне купили на рабовладельческих базарах Мидии и Гиркании. Спроси у них, захотят ли они сменить эту жизнь, где их называют рабынями, на нищую жизнь свободной женщины, силой привезённую из других земель?

– Вот так, захочешь сделать доброе дело, так что-нибудь начинает мешать. Но они же не единственные в провинции, в Персии?

– Конечно, нет.

– Значит, у меня ещё есть возможность сделать доброе дело! Пойдём, выпьем!