Сказъ про царевича Симеона, Бабу Ягу и тайные службы

Семён расплатился и тоже пошёл домой. А из глубины зала за ними с умилением наблюдали две статные женщины неопределённого возраста. Как только начинающий владыка мира ушёл, между ними возник короткий спор на тему: Кто будет платить? Та, чьи волосы были цвета спелой соломы, закончила его словами:

— Могу же я хоть раз угостить бабушку!

Сказав это, она, не дожидаясь счёта, бросила на столик пяток жёлтых монет и со словами: "Сдачи не надо!", дамы удалились.

Официант какое-то время смотрел круглыми глазами на лежащие перед ним золотые царские червонцы, лихорадочно спрятал их в карман, столь же лихорадочно вытряс деньги из своего кошелька и отнёс на кассу. Таких чаевых он ещё ни разу в жизни не получал.

* * *

Дома, в избушке, Яга, с явным ехидством в голосе, уточнила:

— Как свидание прошло?

— Какое свидание, бабушка? По делу встречались.

— И по какому такому делу ты подхватилась и побежала, как ужаленная?

— Надо было опыт сновидения обсудить, в первом внимании.

— Ох, каких слов-то нахваталась!

Тут Славяна искренне возмутилась:

— Ну! Бабушка! Ты же сама меня с нагвалями познакомила.

— Это надо же! — искренне удивилась Яга. — Это значит, пока я с главным там решала, ты у прочих чего-то нахвататься успела? Ну ты у меня талантище! Ну и чего ты у них взяла, кроме умных слов?

Славяна принялась рассказывать о своих успехах в сновидении и пока она рассказывала, взгляд Яги становится всё более и более удивлённым. Похоже, она сейчас открывала внучку с новой, совершенно неизвестной ей стороны.

— Ага! — подвела она наконец итог. — А ты, значит, нашего царевича взялась всему этому учить.

— Нет же! Он основы сновидения сам освоил. По книгам дона Карлоса.

— Кто такой, почему не знаю?

— Помнишь, когда мы с тобой летали к нагвалю Хулиану, там был ещё парнишка такой, Хуан.

— Да что ж я буду ещё всякую шваль помнить! Мне, знаешь ли и без этого…

— Я бы и сама не вспомнила, но Хулиан вырастил из него нового нагваля, а Хуан вырастил нагваля Карлоса Кастанеду. Дон Карлос не смог продолжить линию, но написал обо всём этом книги. Я как начала читать, не сразу поняла о ком там, а потом вспомнила этого Хуана. Чмошник такой был, а надо же, нагваль оказался!

— Да… Мир тесен… — задумчиво произнесла Яга, и тут же спросила: — Ну и много ты освоила из ихнего?

— А я не осваиваю! — решительно заявила молодая ведьма. — Если делать всё последовательно, как они учат, на этом пути можно и залипнуть. А оно мне надо? Так, взяла кое-какие интересные техники.

— Ну, всё не так страшно, но на твоём уровне, пожалуй, правильно. Ты и царевича нашего предупреди на всякий случай.

— Уже предупредила.

Тем временем, Ватикан, одна из самых глубоких крипт

В этой древней и глубокой крипте[2], расположенной под собором св. Петра, собралась довольно странная, на взгляд непосвящённых, невозможная компания. Мы бы сразу узнали главар… главу Конгрегации доктрины веры, организации, известной в былые времена как св. инквизиция, Филиппа Эдинбургского, принца-консорта при Елизавете II и сопровождавшего его наследника британского престола (сама королева предпочла остаться на хозяйстве). Мы бы также узнали масонского инспектора, встречавшегося с великим мастером ВМЛР, но он сидел чуть позади другого англичанина, сидевшего за круглым столом вровень с королевскими особами.

— Итак, господа, у нас тревожные вести, — сказав это Филипп небрежно бросил взгляд через плечо на человека в больших очках и слегка мятом костюме.

Это был всего лишь скромный хранитель далеко не самого большого из многочисленных запасников Британского музея. Вот только входить в этот запасник кроме него могли только члены королевской семьи, и то не все, а любая его просьба мгновенно превращалась в распоряжение, которое руководство Музея и британских спецслужб выполняли быстро, буквально и не считаясь с затратами. Британский Хранитель, будем называть его так, в ответ на этот взгляд заговорил:

— В последнее время некоторые артефакты стали проявлять активность.

— Как давно? — оживился кардинал.

— Точно сказать нельзя, — развёл руками Хранитель, — внешне это почти не проявляется. Просто некоторые артефакты стали реагировать, когда их пытаются взять в руки, словно сопротивляются.

— Вы сказали: "почти"? — без спросу влез невзрачный монах, сидевший за спиной Великого Инквизитора.

— Не далее, как вчера Колесница Аполлона приподнялась над своим постаментом.

Хранитель не стал уточнять, что вчера он заметил, что вимана[3] висит в воздухе, а сколько это продолжается, сказать уже не может никто. Но зачем давать этому напыщенному высочеству лишний повод поливать себя помоями? В конце концов, если этот носитель аристократического лица с явными признаками дегенерации где-то ошибётся в расчётах и подставит ножку самому себе, это будут только его собственные проблемы.

— Не уточните, что ещё у вас активировалось и как это проявляется? — уточнил Великий Инквизитор.