Сказъ про царевича Симеона, Бабу Ягу и тайные службы

Сказала это статная женщина с пышными формами, черными как смоль волосами и пёстрыми крыльями за спиной. Единственной её одеждой была коническая войлочная шляпа, но при этом никаких эротических мыслей в её адрес возникнуть просто не могло, столь мощна была окружавшая её аура силы.

Славяна была в шоке от этого появления, а вот Семён сориентировался сразу. Он встал и с коротким поклоном приветствовал:

— Госпожа Лилит!

Что ещё сказать он, откровенно говоря, не представлял. А Лилит прокомментировала и этот его жест и непонятно было, что стоит за её словами — осуждение, уважение или просто констатация факта:

— И, обрати внимание, малышка, даже кланяется он так, что смотрит сверху!

Страшно Семёну было неимоверно. Страшно просто от присутствия этой древней, могущественной и, если верить легендам, весьма недоброй сущности. А уж от того, как она его обсуждала, просто поджилки тряслись и ноги подгибались. Но что-то изнутри подсказывало, что показывать страх нельзя, поэтому, собрав всю свою волю в кулак, он задал вопрос по сути того, что они только что обсуждали со Славяной:

— Значит, две с половиной тысячи лет было маме Славяны. И она и была настоящей Ягой…

— Нет, Яга, она и есть Яга. А внучка моя — Мара. Ты же сказки читал, там всё сказано. Кто дочка бабы Яги?

— Там по разному есть, — задумчиво ответил Семён, постепенно расслабляясь. — Василиса премудрая…

— Василиса от греческого "базилевс", то-есть царь, — уточнила Лилит, — а как её зовут, эту царственную особу?

— Марья Моревна? — с сомнением ответил Семён. Просто потому, что другим вариантом была Елена прекрасная, но это было уже совсем не в дугу.

На это Лилит только молча кивнула и Семён решился задать ей вопрос, который не давал ему покоя со времени встречи с Ягой в московском кафе:

— За что Яга меня так сразу невзлюбила?

— Всё не может простить Думузи. Дурак был, хоть и царь.

— Думузи? — воскликнул Семён. — Так она на самом деле Иштар?

— Мимо, — спокойно ответила Лилит. — Эрешкигаль[7]. И ладно бы её саму обидели, так нет же! До сих пор за сестру переживает.

— И насколько легенда… — начал было Семён, но древняя богиня его прервала:

— Это сейчас не важно. Ты мне другое скажи: Как ты собираешься использовать своё знание об истинной природе Яги?

— Никак. Изображает она из себя Мару? Значит зачем-то это надо. Мне сейчас в это лезть, точно дураком надо быть.

— А чего тогда Славю в это втянул?

Вот тут Семёна посетил лёгкий ступор. С одной стороны, рационального объяснения этому не было, а с другой было чёткое ощущение, что со Славяной обсуждать Ягу и всё, что с ней связано, можно, а то и нужно. Но как это объяснить Лилит? А та, вот ехидна, с гадкой такой ухмылочкой уточнила:

— Я не обо всяких там, можно-нельзя, я тебя спрашиваю: Зачем? Особенно если интриговать против неё не хочешь.

— Не хочу, — согласился Семён. — И вообще не хочу, чтобы она была моим врагом. И не столько потому, что её боюсь, хотя и понимаю, мне с ней воевать, как таракану с тапком. Симпатична она мне, да и вообще, с бабой Ягой общаться интересно! А тут вообще такое выяснилось!…

— Романтик! — искренне рассмеялась Лилит. — Ну да, без этого и царь не царь. Ладно, юноша, мне ещё надо с моей малышкой с глазу на глаз поговорить, а тебе уже просыпаться пора, а то на учёбу опоздаешь.

Тут же Семёна вытолкнуло из этого сна и он проснулся. В этот момент раздался сигнал будильника.

* * *

В тот же день он лихорадочно назначил свидание Славяне. Впрочем, чтобы это выглядело не слишком лихорадочно, он даже дотерпел, прежде чем позвонить, до конца первой пары. И даже попытался изобразить весёлый беззаботный голос. Славя отвечала столь же игриво и беззаботно, но вот встретиться пожелала не завтра, а прям сегодня. А когда они осели в кафе, в самом дальнем и тёмном углу, Ягична сникла и сжалась. Семён обнял её и почувствовал, что ведьма вся дрожит. А она прижалась к нему, словно ища защиты.

— Ну и что хочет от тебя твоя прабабушка?

Славяна вздрогнула:

— Она разве скажет?

— Но ведь что-то она хотела тебе сказать? Кстати… — тут Семён демонстративно дотронулся до уха.

Славя какое-то время смотрела на него непонимающим взглядом, потом ойкнула и со словами: "Совсем с этой нервотрёпкой расклеилась…", поставила на столик чёрную пирамидку. Какое-то время они сидели молча, потом официантка принесла заказанные Семёном пирожные, Славяна занялась их поеданием и немного расслабилась. Видя это, Семён решился продолжить разговор:

— Ну так что тебе прабабушка сказала? Нет, если…

— Да ничего не сказала. То-есть, мы с ней долго трепались, но вот чего ей надо? Точно же, она чего-то хотела, и от тебя и от меня. Может я должна сама до чего-то додуматься?

— Знаешь, иногда бывает, что думаешь, думаешь о чём-то, и ничего. А если отвлечься, расслабиться, само приходит.