Сказъ про царевича Симеона, Бабу Ягу и тайные службы

Дальше всё прошло быстро и абсолютно не эффектно: сначала заглянули к ничего не подозревающим машиным родителям и пока Юсуфов заговаривал им зубы, Славя нашла в машиной комнате безделушку, к которой у этой самой "Звёздочки" была сильная эмоциональная привязка. Дальше, с этой самой безделушкой, Славя прямиком, как по навигатору, вышла к панельному дому в паре кварталов от машиной квартиры и там, в подвале, они и обнаружили юную искательницу красивой жизни. Связанная, чумазая, раздетая до трусов и вся зарёванная, она сидела в дальнем углу подвала, прижавшись к тёплым трубам, так что кое-какие одёжки, которые захватила Славя у её родителей, оказались очень кстати.

— Как ты всё предусмотрела? — удивился Семён.

— Как же хорошо, что я тут с вами оказалась! — парировала ведьма, споро запихивая малолетнюю жрицу любви в джинсы и куртку. — Сами бы никогда не додумались!

— А я и не претендую, — спокойно ответил Юсуфов.

Когда наконец сдали "Звёздочку" родителям и отвязались от их благодарности, Семён озвучил задание высшего начальства: представить Юсуфова Яге.

— Упс! — заявила на это Славя. — А бабушки нет дома. И ещё три дня точно не будет.

На это Семён вздохнул с облегчением, Юсуфов, откровенно говоря, тоже, после чего заявил, что сам утрясёт этот вопрос с Басовым, велел Семёну зайти к нему завтра в десять и слинял.

— Ну, подбрось меня до избушки, что-ли… — вздохнула Славя. — А там, может, и магией займёмся…

Семён, понятное дело, спорить не стал. Ну а в избушке были чай, пироги, оба расслабились, и заниматься чем-то серьёзным было уже откровенно лениво.

— А хочешь, я тебя в баньке попарю? — хитро взглянула на своего кавалера Славя.

— А не боишься, что я к тебе приставать буду? — столь же хитро взглянул на неё Семён. — Или банька у тебя железная, до бела калёная?

— А ты ко мне приставать не испугаешься?

— Если испугаюсь ты меня уважать перестанешь!

— И не боишься, что банька и в самом деле железная… может быть?

— Ну не будешь же ты меня до смерти прожаривать, а остальное переживём!

— Ну ладно, герой, посмотрим! Эй! Тихон! Вели баню топить! Обычную… — под конец добавила Славя.

Баня стояла дальше за домом, там где выложенные камнем дорожки уже превращались в лесные тропинки, а более-менее окультуренный парк окончательно превращался в лес. Сложена она была из диких, толстых стволов, но при этом оставалась низкой, приземистой и веяло от строения какой-то древней дремучестью. Внутри баня встретила царевича влажностью и жаром, что ощущались даже в предбаннике, да густым ароматом трав, подвешенных пучками к потолку. Солнце уже село и бледный сумеречный свет, проникавший сквозь маленькое запотевшее окошко не мог разогнать темноту, а свет свечей, горевших по углам в винтажных стеклянных фонариках, создавал ощущение таинственности и уюта.

— Как здесь всё под старину… — высказал своё восхищение Семён.

— Почему "как"? — удивилась Славя. — Я в этой бане ещё с мамой парилась. Да ты разоблачайся, разоблачайся, или стесняешься? — сказала она с заметной хитрецой в голосе и скинула шубку. Тут же выяснилось, что кроме шубки на ней были только валенки.

"И когда только успела переодеться?!", — подумал Семён, стягивая свитер.

Парная, хоть и не сказочная, железная, а обычная, деревянная, была натоплена просто зверски. Полки трещали от жара, а камни в печи светились зловещим багровым светом. Освещалась парная, кстати, так же , как и предбанник, только в фонариках были установлены не свечи, а лампады. Ну это, как раз понятно, в таком жару свечи бы в раз расплавились.

Не долго думая, Семён подал воду на камни, разогнал пар веником и, уложив вяло сопротивлявшуюся Славяну на полок принялся охаживать её веником. Потом Славя перехватила инициативу и сама парила Семёна, потом он снова взял в руки веники… Вскоре в парной стало жарче, чем в паровозной топке, но оба были довольны до поросячьего визга.

Наконец первой не выдержала Славя. Выкрикнув, что пора бы охладиться, она выскочила из парной и бросилась к ближайшему сугробу. Там Семён её и настиг, обхватил руками, роняя в снег. Здесь же, в сугробе, он ею и овладел.

— Цари и герои берут не спрашивая, — сказала Славяна, дыша ему в плечо. И не ясно было, похвала это, осуждение, или просто констатация факта.

На это царевич ответил с деланным удивлением:

— А разве надо было ещё и спрашивать?

Сказав это, он подхватил Славяну на руки и бегом направился обратно в баню.

Они ещё дважды забегали в парную и выскакивали на снег, который, казалось шипел, прикасаясь к их разгорячённым телам. Первой не выдержала Славяна:

— Я пас, — выдохнула она после очередного купания в сугробе, — пошли квас пить!

— Пошли! — согласился Семён, натягивая вслед за Славей тулуп на голое тело. После чего подхватил взвизгнувшую ведьму на руки и так вот, босячком по снегу, донёс её в избушку.