Сказъ про царевича Симеона, Бабу Ягу и тайные службы

По ходу, оказалось что Семён беседовал со своим одним свидетелем дольше чем Юсуфов и Славяна со своими двумя, так что их уже ждали. Мажоры, вроде как двинулись к своему, но Ахмет махнул им рукой, мол, подождите!

Славя выслушала просьбу Семёна насчёт подопечного ему мажора, милостиво кивнула. Окинув Ахмета быстрым цепким взглядом, она отвернула тому лацкан куртки, коснулась пальцами воткнутой в подкладку булавки.

— Мамка дала?

— Бабушка, — при этом лицо мажора стало добрым и мечтательным, — сказала, чтоб везде носил. А это что, серьёзно?

— Серьёзно, купецкий сын, серьёзно, — кивнула ведьма. — Это защита такая, на крови, обычно мамка делает, но может и бабушка. От сглаза, от хворей, от обмана, от людей лихих и суда неправедного. Очень хорошо работает. Только тебе, купецкий сын, это уже не помогает.

От того, что его вот так лихо опустили в сословной иерархии классом ниже, Ахмет поморщился. Он-то мнил себя как минимум графом, если не королём, а тут: "купецкий сын"! Но, опять же, надо отдать ему должное, ничем другим своего недовольства не выдал, только сухо уточнил, почему оберег не работает?

— Потому, что такие амулеты накладывают на носителя серьёзные этические ограничения. А ты уже почти из всех вышел. Сейчас тебя пока прикрывает то, чему ты служишь, очень серьёзно прикрывает. Но только до тех пор, пока ты ему жертвы приносишь.

— Я мусульманин! Я служу только Богу! — вспыхнул мажор.

— Что есть служение богу войны? — в тон ему спросила Славя.

— Ну если так, то воевать, — пожал плечами Ахмет.

— А богине любви? А богу торговли? Ты живёшь, разрушая жизни других, это тоже служение и то, чему ты служишь питается страданиями людей. Ты даёшь ему пищу, оно отстёгивает сколько-то из этого для тебя. Но это разрушает защиту, — с этими словами Славяна дотронулась до булавки.

— Бабушка ничего такого не говорила, — сухо заметил Ахмет.

— Она может и не знать, — пожала плечами Славя.

----------------------------------

[1] лольки — пренебрежительное от Лолита. В данном случае — малолетние проститутки.

Глава 13. По обычаю гандхарвов

Следующей задачей было найти эту самую Астрею, в миру — Маша, под которую косила изгнанная Юсуфовым гуль. Тут Семён старался особо не возникать, не возражать и лишних вопросов не задавать, ибо Славя после беседы с Ло выглядела откровенно сердитой (сама тётя Ло была в маловменяемом состоянии и мажоры выводили её из ментовки под ручки), но ведьмочка, бросив быстрый взгляд на своего кавалера, соизволила дать пространные объяснения:

— Скорее всего наша Маша ещё жива. Чтобы нарисовать гули правдоподобную мордашку, Маша нужна живая, не важно в каком состоянии. Проще всего запереть её где-нибудь в глухом месте и бросить. Если помещение не топленое, а пальто у неё отобрали, до завтра должна сама околеть. Для операции достаточно.

— А её не уберут сейчас, когда операция провалилась? — уточнил Семён.

— Если они хоть немного профессионалы, то нет, — ответил Юсуфов и пояснил, специально для Семёна: — Сказать нам ничего ценного она всё равно не сможет. Какие-то злые дяди в масках запихнули её в багажник и увезли. Много с этого толку? И даже если не в масках, лица на сто процентов подменные. А если начать суетиться, убирать её, то есть шанс столкнуться с нами. Да и лишние следы ни к чему.

— Тогда зачем её запирать так чтоб загнулась? Не проще ли вывезти куда за город и выпустить. Пока доберётся до людей, пока разберутся что к чему. А потом будет на кого списать ЧП. — не унимался царевич, чем заслужил одобрительный взгляд от Юсуфова, но ответила ему опять Славяна:

— А чем кормить гуль во время операции? Личина, особенно качественная, тянет много силы, к тому же нужен доступ к психоматрице оригинала, чтобы хоть перед этой… Ло не спалиться. Так что девочка всё это время будет откровенно мало вменяемой. Но и сидеть с ней слишком рискованно: мало того, что может получиться как сегодня, так на неё ещё сознание гули проецируется… ну… то, что гули сознание заменяет… В это время от девочки лучше быть подальше. Вот и получается, что её проще запереть где-нибудь в глухом месте и оставить.

— К тому же, если бы я не изгнал гуль, то уже сейчас от этой Маши мало что осталось бы. Даже оболочка была бы безнадёжно больна, а сознание вообще разрушено в кашу.

— А сейчас ещё не поздно? — забеспокоился Семён, устраиваясь на водительском месте, чем заслужил ещё один одобрительный взгляд дядьки, но ответила снова Славя:

— Нет. Наш боярин гуль прогнал, девочку от этого, конечно, встряхнуло, но ничего необратимого случиться не должно. Ты, кстати, заводись и езжай! — сказав это Славя назвала адрес.

— Езжай… — проворчал Семён, вбивая адрес в навигатор. — Как будто я все переулки наизусть помню…

— А надо бы, юноша, надо бы! Тем боле, вы коренной москвич… — попенял Юсуфов и что-то подсказало Семёну, что дядька таки заставит его учить Москву наизусть.