Сказ столетнего степняка

– Однажды в бою вражеский снаряд взорвался рядом. Я был тяжело ранен и моя одежда начала гореть. Думал, все, конец. Вдруг очухался, вижу, меня тащит кто-то. Смотрю, это Сатур Рахимов, боевой товарищ. Он таджик по национальности, плохо говорил по-русски. Тащит меня, а немцы строчат из пулеметов и автоматов. Наконец, дошли до наших траншей. Тут я потерял сознание. Очнулся уже в госпитале. Больше не увидел своего товарища по оружию и спасителя. После войны часто думал о нем, хотел встретиться, да где его найдешь? Ни адреса, ни весточки. И вот однажды он приснился мне, и слышу его голос. Он называл какой-то адрес. Я проснулся и быстро записал на бумажке то, что услышал во сне. Написал по этому адресу, и, о чудо! получил от него ответ! Так нашел боевого друга, теперь брата. Съездил к нему. Славно встретил он меня! Затем приехал ко мне! Вот такая история!

Мы были тронуты его рассказом и подвигом настоящих солдат.

– А сейчас мы – разные страны! – грустно произнес Николай.

– Но это не мешает нам оставаться друзьями! – подбодрил его я.

– Селяви, солай! – сказал Лейке. – Зо ист дас леибен!

– Да, такова жизнь! – согласился Николай Третий.

Оралман

Летом тысяча девятьсот девяносто второго года в городе Алматы проходил Первый всемирный курултай – сход казахов. И братья-казахи со всех концов земного шара вернулись в родные края! Их называли оралман – возвратившиеся!

Мне посчастливилось в составе делегации нашей области принять участие в этом событии. Поставили белые юрты на территории ВДНХ – Выставки достижений народного хозяйства. Перед казахами всего мира вдохновенно и уверенно выступил первый президент нашей независимой страны Нурсултан Назарбаев. Трогательно говорил аксакал из Турции, первый переводчик Корана на казахский язык Халифа Алтай, который вспоминал, как казахи, преодолевая неимоверные трудности, перекочевали из Алтая до Анатолии.

Да, незабываемы дни первого курултая казахов всего мира! Несколько волнительных дней, встречи, возвышенные, выстраданные слова и слезы радости!

В группе братьев-казахов из Турции я заметил седобородого старца, который сильно сгорбившись, еле двигался, опираясь на деревянную палку.

Проходя мимо меня, седобородый горбун вдруг воскликнул.

– Асанбай! Асанбай ага – старший брат!

Я не поверил своим ушам – это был голос Салима! Но этот старик совсем не был похож на того отчаянного удальца – степного волка! Мы обнялись и долго не отпускали друг друга. Его сопроваждал один из его сыновей.

Мы долго беседовали, не только слушая внимательно друг друга, но и горячо перебивая, взахлеб рассказывая о своих приключениях.

– Я приехал под чужим именем. То есть под своим вторым именем! Наверняка я еще числюсь здесь как военный преступник!

При этих словах он бегло посмотрел по сторонам. Я улыбнулся – навыки воина остались те же!

Оказывается, во время войны он в составе Туркестанского легиона был совсем на другой стороне от нас, где-то во Франции. Немцы опасались, что туркестанцы с оружием могут перейти к своим, к советским войскам, и держали их подальше от восточного фронта. После окончания войны Салим со своими перебрался в Турцию, где и обосновался. Он женился на казашке, родились двое сыновей и две дочери. Растут внуки и правнуки. К сожалению, ему так и не удалось найти своих детей, которые родились у него до войны в туркменских Каракумах.

По окончании курултая, я повез Салима вместе с сыном на родину, познакомил их с моими потомками. Он один день провел у нас, всю ночь мы беседовали. Многие слова Салима до сих пор звучат в ушах.

– Мне часто снился наш родной дом, родители и братья, сестры, – говорил он. – Аульчане, ровесники. Во сне я будто еще ребенок, бегал по весенней расцветающей степи. Скакал на своем любимом стригунке, и ветер продувал меня, и слетали с меня одна за другой одежды, военные мундиры, которых носил в разное время на протяжении своей долгой жизни. Они были окровавленные, и стригунок увозил меня, маленького, подальше от всего этого грязного хлама!

Когда он говорил это, мне казалось, что мы – маленькие сорванцы, и скачем в степи на своих стригунках вместе со сверстниками.

– В последние годы несколько раз приснилась мне наша сестра Халиля… ты помнишь ее? И тот царский офицер, которого убил на дуэли! Халиля несколько раз во сне, вся в слезах, умоляла оставить его в живых, но я все время стрелял в него! И просыпался в холодном поту! Может, надо было отпустить их на все четыре стороны? Как ты думаешь, Асанбай?

Я не мог ничего ответить. Это горькое воспоминание из прошлого временами мучило и меня. Перед глазами проплывало светлое личико милой Халили и благородный облик того белого офицера.