Сказание о граде Ново-Китеже. Роман приключений

Стрельцы кинулись к, пищалям, закопошились с кремневыми курками. Кудреванко заметил новую опасность и помчался к башенным воротам.

- Бабы, а не стрельцы! - крикнул Остафий. Звякая саблей, звеня шпорами, он скатился с крыльца, вырвал из-за пояса пистолет, выстрелил.

Над крышами домов взвились голуби, люди испуганно шарахнулись от крыльца. Солевар остановился, обернулся.

- В долгу не останусь, голова! - крикнул он, взмахнув блеснувшим на солнце бердышом, и скрылся в черной пасти башенных ворот.

3

Посадник ревел быком, ругая Остафия, голова таскал стрельцов за бороды, только старица была спокойна и сказала негромко:

- Пущай его. Далее Прорвы не убежит и наших рук не минует.

- Чей черед? Выходи! - проворчал посадник, глядя на толпу.

И вдруг затрещал будильник на подносе. Люди испуганно шарахнулись назад. Вздрогнула и старица, отплюнулась сердито:

- Тьфу на тебя, окаянный! Истинно голос дьяволов! А посадник поднялся быстро со скамьи и сказал весело людям:

- Бредите по домам, спасены души. Часомерие шабаш прозвонило. Щи готовы, обедать пойду. Люди загудели:

- Пожди, милостивец!.. Разбери наше дело. По неделе к тебе ходим!

- Шабаш, конец обедне! - замахал руками посадник. - Эва, сказал - пожди! С вами делов повыше усов. Щи остынут, кулебяка охолодает, а она только тепленькая хороша. Идите, говорю! Завтра приходите.

- И стрельцы пущай к щам и каше идут. Отпусти их, - сказала старица посаднику и обернулась к стоявшим за ее спиной парням и монашкам. - Вы тоже уходите, а ты, поп Савва, отойди подале в сторонку. Иди к собору, помолись. Нужен будешь, позовем,

Когда двор опустел, старица сползла с крыльца и села на лавку под лиственницей. Потянула за рукав посадника:

- Садись, не спеши.

- А кулебяка? - жалобно прогудел тот.

- - Истинный ты Густомысл дубинноголовый! - с презрением сказала старица. - В башке у тя не мозги, а тесто перекисшее. С мирскими-то как?

- А что с мирскими? - уставился на нее посадник. Старица махнула безнадежно рукой. Провела внимательным, недобрым взглядом по пленникам.

- Давненько мы мирских не видели. После Васьки не забредали они к нам. А чего расхристанные ходите? Пугвы где? - ткнула она посохом в расстегнутые кителя летчика и мичмана.

- Пуговицы стрельцы ваши пообрывали, - проворчал раздраженно Птуха. - Папуасы они у вас или марсиане из «Аэлиты» графа Алексея Толстого. Интересовались, бабуся, такой художественной литературой?

Старица ответила ненавидящим взглядом и повернулась к голове:

- Спрашивай, Остафий.

Сухая, хищная искра сверкнула в глазах стрелецкого головы.

- Ты отвечай! - ткнул он пальцем в капитана, - Отколе к нам пришли?

- Из мира, как у вас тут говорят. С Руси.

- Зачем пришли?

- Мы не к вам шли. В тайге заблудились.

- Куда шли?

- А какое твое собачье дело, куда мы шли да откуда шли? - выкрикнул вдруг разозленно мичман. Ему трудно уже было сдерживаться: его взвинтило все, что он увидел и услышал на посадничьем дворе.

Остафий вскочил, выдергивая из ножен саблю. Капитан локтем отодвинул выдвинувшегося вперед Птуху и ответил голове:

- Домой шли, ясное дело.

- Юлишь-виляешь, мирской! - начал злиться голова. - А ребятенок зачем с вами?

- Это мой брат, - сказал Виктор. - Куда я, туда и он.

- Как нашу Прорву-матушку прошли? Капитан подтянул не спеша спустившиеся голенища брезентовых сапог и ответил коротко:

- Ногами. Вот этими.

- Кто вас вел? - крикнул посадник. - Говори, или кнутом заставлю!

- Никто не вел. Сами прошли. Ходят ведь люди через вашу Прорву и галоши носят, - указал Ратных на ноги посадника.

Тот испуганно дернул ноги под лавку.

- Може, кто и ходит, а остальным не пройти, - сердито проворчал он.

- По чертежу, чай, шли, - заговорила старица. - Шарили их стрельцы?

- Шарили. Ни чертежа, ни бирки, ни доски с зарубками или резами - ничего такого не нашли, - ответил голова.

Капитан и Косаговский обменялись взглядами: «Про самолет не знают. Хорошо!»

- Шут их разберет! - сказал нерешительно Остафий. - Може, и правда заблудились, как Васька Мирской. А правды от них, вижу, не добьешься.

Старица, прикрыв ладонью глаза и запрокинув голову, долго смотрела на мирских.

- Ишь взгляд какой! Будто рогатиной в грудь ты-

чет! - указала она пальцем на Сережу. - Мал, дьяволенок, а злющ! Видать, крепкую душу малец имеет.

Шумя каленым черным коленкором мантии, Нимфодора поднялась со скамьи.

- Молиться мне пора. Пойду я.

- Ас мирскими-то что будем делать? Ума не приложу, - жалостно спросил посадник.

- С кашей ешь! - дернулись в глумливой усмешке губы старицы. - Опять в пень встал? Что с ними делать, не нам с тобой решать.

- Знамо, знамо! Не нам решать, - согласился поспешно, заметно оробев, посадник.

Ратных, Косаговский и Птуха снова переглянулись удивленно: «Кого испугался всесильный посадник? Кто будет решать нашу судьбу?»

- Попу Савве сдай мирских, - продолжала старица. - Для этого я и оставила его на дворе. На Савву можно положиться.

Старица, никого не удостоив взглядом, ушла в хоромы.

- И то! - повеселел посадник и крикнул: - Поп, подь сюды!

- Тута я, владыка! - подлетел Савва на полусогнутых коленях.

- Веди мирских к себе. У тебя им постой будет.