Сказание о граде Ново-Китеже

— Голова стрелецкий Остафий, когда спускал меня со стены, кричал вслед, что мирские, мол, наградят тебя. Полтины две, мол, огребешь! Весточку зело радошную несешь! — стеснительно поглядывая на есаулов, говорил детинский посланец.

Капитан подошел к костру и быстро прочитал, видимо, очень коротенькое послание. Письмо выпало из его рук, и он опустился обессиленно на лежавшую около костра колоду, закрыв ладонями лицо.

Мичман поднял выпавшее из рук капитана письмо и вслух прочитал:

— «Капитан! К рассвету шайки бунтовщиков должны быть отведены от Детинца в посады. В противном случае с первыми солнечными лучами летчик Косаговский и его брат будут повешены на стенах Детинца».

Подписи не было.

— Вона какую весточку я принес, — оробел конюх. — Такое дело плахой пахнет, а не полтиной!

Капитан отвел от лица ладони и встал. Лицо его было бледно. На него смотрел с невыразимой, жалостью Истома, казалось готовый заплакать.

— Решайте, товарищи и братья, — тихо, надломленно сказал Ратных. — Я не знаю, как поступить. Е.саулы молчали, опустив глаза в землю.

— Решайте же! И будет по-вашему! — крикнул с болью капитан.

— Не в праве мы такое дело решать! — Будимир беспомощно развел руки. — Всем народом такое дело решается, отойти нам в посады иль в облоге стоять и на приступ идти. Бейте тревогу, братья есаулы, созывайте народ на сходку!

— Смотрите на него, он собирается в посады вернуться! — блеснул мичман цыганскими белками. — Отойдем мы в посады, ладно! Ну и что? Поможет это, как пилюля от землетрясения! Отпустят они наших пленников за такую твою услугу, Будимир? И дыру в мир откроют для народа?

— А что вы предлагаете, мичман? — посмотрел на него Ратных.

Птуха глубоко вздохнул, и поднял кулак, собираясь крикнуть что-то решительное, окончательное, но кулак его опустился, и, понурившись, он сказал растерянно:

— Ничего я не предлагаю.

Вдруг на дальнем конце стены что-то сверкнуло огненно, и долетело хриплое гарканье выстрела.

— Из «тюфяков» стреляют, — посмотрел в ту сторону Волкорез.

Все молчали, прислушиваясь и вглядываясь. Рядом с капитаном тяжело дышал мичман. На дальней стене ударило во второй раз и в третий. Видны были выхлопы пламени из стволов. На стене взметнулись смоляные факелы

— С Пытошной башни стреляют! — крикнул отчаянно Истома и побежал.

Его обогнали Будимир, Волкорез, Птуха. Капитан тоже побежал под стеной Детинца.

— Не пойму, что там случилось, — пробормотал он и остановился, пораженный.

До него долетел голос Истомы:

— Радуша ты моя, Сереженька!

А затем закричал и мичман:

— Виктор Дмитриевич!.. Дайте обниму!.. Ну, теперь мы опять на ровный киль встали!

— Живы, здоровы, целёшеньки? — закричал и капитан, бросаясь на веселые голоса.

— И живы, и здоровы, и целёшеньки! — выдвинулся под свет факелов улыбающийся летчик.

А вместе с ним подошел и Сережа. Капитан схватил его и бурно поцеловал. Посадские, обступившие мирских, радостно переговаривались.

— Как же вы освободились из башни? — спросил капитан.

Лучась мальчишеским задором, Сережа пренебрежительно выпятил нижнюю губу:

— Чихали мы со свистом на ихние башни! Целое приключение у нас было. На краю смерти были. Не верите?

— Верю, верю! — засмеялся капитан. — А все же рассказывает пусть брат. Давайте, Виктор Дмитриевич, по порядку.

— Мальчишки, Сережкины футболисты, помогли. Мальчишки все могут! — сказал Виктор и улыбнулся озорной улыбкой.

2

В который уже раз осмотрел Виктор волоковое окно, выходившее на дощатый желоб, подергал толстые горбыли, потом ощупал дверь каморы. Она была сбита из дубовых досок и закрыта снаружи на засов. Положим, каким-то чудом они откроют эту дверь, а что толку? Попадут в нижний ярус Пыточной башни, а оттуда ход только на посадничий двор. Тотчас схватят их стрельцы и отведут к Памфилу-Быку. А дальше и подумать страшно!..

— Это не дело, Витя. Сидим сложа руки. Бежать надо! — заговорил вдруг Сережа. В голосе его были укор и суровое осуждение.

— А как бежать? Ну, например? — озадаченно спросил Виктор.

— По-разному можно. Вот, например, как Том Сойер бежал…

— От тети Полли? Но для этого надо два раза тихо мяукнуть и спрыгнуть с крыши на землю, где тебя ждет Гек Финн с дохлой кошкой в руках.

— Ну не так, конечно! Давай все осмотрим еще раз: окно, стены, дверь.

— Смотрели уже…

Но Сережа подошел к окну и прильнул к щели между горбылями, которую заметил еще днем.

Вдруг откуда-то донесся тихий, но ясный голос:

— Серьга!

— Надо же! Юрята! — оторопело прошептал Сережа.

Виктор, сидевший на соломе, вскинулся.

— Серьга, ты меня слышишь? — снова тихо проговорили совсем рядом.

Сережа снова припал к щели.

— Юрятка, это ты? — крикнул он.

— Я самый. Ты тише говори. Стерегут вас строго. Стрельцы-караульщики по стенам ходят.

— Мы их шаги слышим. А ты как подобрался?

— Как стрельцы пройдут обходом Пытошную — мы сюда!.. Мы здесь всей ватагой. На-ка вот, держи.