Сказание о пальме

Микаел Шатирян СКАЗАНИЕ О ПАЛЬМЕ

Глава первая

Вначале это казалось невероятным.

На фронтах трех континентов дрались десятки армий великих и малых держав. Ни одна из них не могла бы похвалиться, что не испытала горечи поражения. Ни одна, кроме этой, русской Кавказской армии. И поэтому было просто непостижимо, что именно она, армия-победительница, вдруг неожиданно развалилась. Рухнула без всякого давления со стороны противника. Откатилась назад, за несколько недель отдав без боя противнику обширную территорию, завоеванную в течение всей войны.

Катастрофа назревала исподволь, совершенно незаметно. В шестнадцатом году, почти полностью очистив от врага «турецкую» Армению и Северную Персию, армия остановилась, потому что в это время начались неудачи русских на Западном фронте. Там после знаменитого прорыва Брусилова немцы предприняли крупное контрнаступление в поддержку своего австрийского союзника. Все внимание командования было приковано к полям Галиции и Польши. Все резервы и боеприпасы направлялись туда. Кавказский фронт, казалось, был предан забвению.

У непашущего плуга ржавеет лемех. У недействующей армии — дух. Полумиллионную армию постепенно сковывала летаргия.

За ее спиной лежала обширная, но полностью опустошенная горная страна. Даже спустя полтора года после чудовищной резни ее населения над ней носилось, зловеще каркая, ненасытное воронье. Из колодцев, забитых трупами, нельзя было пить воду. На дорогах белели кости людей: тех, кого расстреливали из ружей, резали ятаганами, сбрасывали с обрывов и скал; те, кого угоняли в арабские пустыни, умирали от жажды, усталости, голода. Кости полутора миллионов армян...

Разрушенные и сожженные селения, обезлюдевшие города, мрачные скалистые горы — весь этот ставший неприютным край производил на солдат гнетущее впечатление. По ночам все неотступней снились украшенные березками бескрайние равнины. Чуткий слух ловил всплеск волны на широкой многоводной реке. Тоска по родине все сильнее стискивала сердца.

Из этого забытья армию вывела громовая весть: царь свергнут, в России революция!.. И во фронтовых окопах, в гарнизонах Вана, Трапезунда, Эрзерума, Эрзинджана, Карса, Сарыкамыша начались продолжительные и бурные митинги. На трибунах, столах, кучах камней друг друга сменяли эсеры и меньшевики, кадеты и большевики. Звучали непривычные, возбуждающие, пьянящие слова: «Революция», «Свобода», «Демократия». И конечно наиболее желанные: «Мир и Земля», «Земля и Мир»... Создавались Советы солдатских и офицерских депутатов, военно-революционные комитеты. Созывались съезды и конференции.

Проходили недели, месяцы. Весна сменилась летом, затем подкралась и осень. А армия продолжала оставаться на месте. Переговоров о мире не велось, земельный вопрос не решался. И в сердцах усталых, завшивевших солдат все больше нарастало нетерпение: «Когда же, когда наконец перейдут от слов к делу?»

И когда гнев, накапливаясь, как снег на горных вершинах, готов был обвалиться всесокрушающей лавиной, на далеком севере в Неву вошел крейсер Утренней Зари. Орудийным выстрелом он открыл дорогу на трибуну небольшого роста человеку с рыжеватой бородкой и скуластым лицом, который, чуть картавя, твердо и властно произнес долгожданные слова: Мир, Земля, Власть Советам!

С турками было заключено перемирие, и ожидалось скорое подписание мира. Кавказская армия стала большевистской и превратилась в подлинное пугало для тех, кто еще вчера прославлял ее как свою защитницу и спасительницу, — для русских и армянских промышленников Баку, грузинских дворян и азербайджанских ханов и беков.

Им нужно было поскорее избавиться от нее. Убрать с Кавказа, пока она не наделала бед. И для этого было лишь одно средство. Главнокомандующий войсками Кавказского фронта генерал Пржевальский приказал демобилизовать пять возрастов солдат «ввиду создавшегося крайнего затруднения в вопросах продовольствия фронта». Всего пять возрастов...

Этот приказ превратил армию в разворошенный улей. Солдаты, истомленные более чем трехлетней войной, не могли смириться с тем, что часть их товарищей уйдет домой, начнет делить землю, а они останутся здесь, будут сидеть в этих горах зимой, дожидаясь, пока заключат окончательный мир и объявят общую демобилизацию. Ну нет, к черту!.. И вместе с теми пятью возрастами с фронта самовольно начали уходить остальные.

Туркам только это и нужно было. Они немедленно нарушили перемирие и двинулись вслед за хлынувшей на север русской армией, занимая города и целые области Армении.

И тогда началось. Тогда все и началось...

24 декабря 1917 года генерал-майор Денстервиль, командующий 1‑й пехотной бригадой на северо-западной границе Индии, получил приказ прибыть в главную квартиру армии в Дели.