Сказание о Шарьяре

О бесчестных кознях старухи злой,

А теперь расскажу, как их юность пришла,

Как они на чужбине скитались врозь,

И о том, как сражаться им довелось

Против диких, коварных исчадий зла,

И о том, как брата сестра спасла,

Как высоко их славы звезда взошла,

Как в столицу с победой вернулись они

И как снова стала их жизнь светла,

И как старцев святых предсказанье сбылось

Как им птицу-колдунью поймать удалось,

Отыскать и отца, и мать удалось.

И о многом другом я поведаю вам,

Лишь бы чутко внимали моим словам,

Но сперва расскажу, с чего началось.

Миновало пятнадцать лет,

То счастливых, то скорбных лет,

С той поры, как Шарьяр и Анжим

В звездный час родились на свет,

Пролетело пятнадцать лет,

Будто крылья весенних стай,

И, как ветер, неудержим,

Слух пронесся из края в край —

Дивный слух про двух близнецов:

Про Шарьяра и про Анжим.

Говорили, что юный батыр

Закален и тверд, как металл,

Что умеет копье метать,

Как никто еще не метал,

Что умеет из лука стрелять,

Как никто еще не стрелял,

На горячем коне скакать.

Как никто до сих пор не скакал.

Говорили, что юный батыр

Телом тверд, а душой велик,

Конь его сотрясает мир,

Клич его — как тигриный рык,

Говорили, что в дикой степи

Крепость гордую он воздвиг

И собрал туда храбрецов —

Молодых друзей-удальцов.

Говорили о юной Анжим,

Что душа ее — чистый кристалл,

Что умеет умом блистать,

Как никто еще не блистал,

Что умеет в шатраш играть,

Как никто еще не играл,

Книги вслух умеет читать,

Как никто до сих пор не читал,

А к тому же не только умна,

Но еще и горда, стройна,

Так что с первого взгляда в ней

Благородная кровь видна.

Словно солнечный свет, правдив,

Словно ветер, неудержим,

По земле разлетелся слух

Про Шарьяра и про Анжим,

И достиг этот верный слух

Той страны, где, врагов страша,

Самовластно делами верша,

Правил старый хан Дарапша.

Испугались девять ханум —

Девять ханских коварных жен:

Вестью грозною поражен,

Помутился их злобный ум,—

Не уйти от возмездья им,

Если живы Шарьяр и Анжим!

И проник нестерпимый страх

В девять злобных, греховных душ:

Вдруг узнает их грозный муж

О былых преступных делах?

Ох, тогда им не сдобровать —

Казни лютой не миновать!

Загрустили девять ханум,

Потеряли сон и покой,

И решили девять ханум

Обратиться к старухе злой,

К хитроумной колдунье той,

Что когда-то в былые дни

Гульшару погубить смогла,

И детей подменить смогла,—

Да, способна колдунья была

На любые злые дела!

За старухой послали они,

И проклятая тотчас пришла,

Будто встречи этой ждала.

Смотрят женщины на нее,—

Миновало пятнадцать лет,

Но особенных перемен

У старухи, как видно, нет:

Тот же драный халат на ней,

Тот же рваный платок на ней,

Только стала еще страшней,

Щеки стали еще дряблей,

Нос горбатый — еще острей,

А усмешка — еще хитрей.

На почетное место ее

Усадили девять ханум —

Угощать ее принялись,

Улещать ее принялись,

Упрекать ее принялись:

«Хэй, мама! Ты нам солгала,

Нас бессовестно провела!

Видим мы, что тебе нельзя

Поручать такие дела!

В первый раз ты детей взяла

И клялась, что убила их,

Что в пруду утопила их,

А они остались в живых!

И вторично ты нас подвела —

Видно, рук не хотела марать,

Нам нарочно совет дала

Для убийства раба нанять.

Но и раб нам тоже солгал:

Он одежды детей принес,

Их сердца и печень принес

И покрытый кровью кинжал,

Клятву дал, что зарезал их,

Что их кости глодал шакал,

А теперь мы вдруг узнаем,

Что они остались в живых!

Из-за этих ублюдков двух

Мы лишились покоя и сна,—

Нестерпимо нам режут слух

Их проклятые имена!

Ты обоих убить должна,

Отравить, погубить должна,

Даже их следы на земле

Ты стереть, истребить должна,

Лишь тогда спокойно вздохнем,

Снова весело жить начнем,

Пировать да грешить начнем,

А сейчас как в аду живем!»

Усмехнулась старуха:

«Что ж, видно, правильно говорят:

Ложь рождает другую ложь,

Что посеешь, то и пожнешь.

Так и быть: к Шарьяру пойду,

На обоих накличу беду,

Не тревожьтесь,— уж как-нибудь

Их сумею я обмануть,

Их отправлю в Барса-Кельмес,

Чтобы сгинули навсегда,

И нигде — от земли до небес —

Не останется их следа!

Но, конечно, награда мне

Причитается за труды,

Впрочем, много не надо мне:

Лишь бы горсточку чаю купить,

Да в дорогу насваю купить,—

И довольна буду вполне!»

Стали думать девять ханум:

Как им правильней поступить?

Как старуху им одарить,

Чтоб могла и чаю купить,

И в дорогу насваю купить?

Наконец, решили вопрос:

Принесли ей большой поднос —

Полный золота до краев

Принесли ей резной поднос.

А старуха ворчит в ответ:

«Чем решили меня удивить!

Чтоб понюшку одну купить

Еле хватит этих монет!..»

Удивились девять ханум,

Рассердились девять ханум,

Разозлились они до слез,

Принесли ей второй поднос —

Полный золота до краев

Принесли ей резной поднос.

А старуха ворчит в ответ:

«Надоело шайтану служить!

Да и вам я даю совет:

Перестаньте и вы грешить!

Не хочу для вас ворожить,

Дело прошлое ворошить,

Лучше к нашему хану пойти —

Обо всем ему доложить!

Хэй, сестрицы, во цвете лет

Вы решили меня погубить,—

Чтоб соломы ослу купить,

Еле хватит этих монет!..»

Растерялись девять ханум,

Заметались девять ханум,

Испугались ее угроз —

Притащили третий поднос.

Усмехнулась старуха в ответ;

«Что теперь, сестрицы, сказать?

Не считала я этих монет,

Может, хватит, а может — нет!..»

Рассмеялись девять ханум:

Мол, теперь уже не хитри,