Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле. Том второй.

Еще знаю в Ватопеде одного юного иеродиакона, родом грека, великого постника, прозорливца. Еще от пелен благодать Святаго Духа в него вселилась. Пришел он в Святую Гору, в Ватопедскую обитель, четырнадцати лет от рождения своего, и не вкусил пищи с братией, ни рыбы, ни сыра, ни вина, ни масла, а употреблял только сухой хлеб и воду, – и то чрез день; никогда ни с кем не разговаривал, кроме духовного отца; никто не видал его смеющегося, или улыбнувшегося; но всегда очи его наполнены слез. Толикую имел чистоту сердечную и дар прозорливства, что знал братии тайные помышления: иных сам тайно обличал, а об иных открывал духовному своему отцу. Ватопедские отцы, видя, что послал им Господь земного ангела и Небесного человека, скоро постригли его в монашество, в великий ангельский образ, и сделали его экклесиархом, т. е. пономарем. И я многажды видал его экклесиархом. Когда немного возмужал, – рукоположен в иеродиакона, и доныне иеродиакон; но скоро посвящен будет в иеромонаха, только как годы совершатся. А мне его указал, и сказывал про его жизнь, схимонах Севастиан.

175. О старце Севастиане, русском

Скажу и о старце, схимонахе Севастиане. Он родом из великороссиян, проживает во Святой Горе Афонской более сорока лет. Живет, близ Ватопедского монастыря, близ моря в пещере. Живет, яко птица, в совершенном нестяжании. В келии ничего не имеет. Пропитание имеет от рукоделия. И всегда пребывает весел и радостен. О земном никакого не имеет попечения, но весь вперен во едином Боге.

176. О архиепископе болгарском

В киновии Есфигменской обретается великий старец, прежде бывший архиепископ Болгарский, ныне препровождающий жизнь свою на покое; пострижен уже в великую схиму, и почитается ктитором сей обители: ибо соборный храм весь расписал иконным стенным писанием.

177. О схимонахе Салафииле

Великий постник – схимонах Салафииль. Он родом из малороссиян, живет под монастырем Хилендарем, в глубокой пустыне. Прежде жил в Молдавии, в Нямецком монастыре, и был славный певец. Потом удалился во Святую Афонскую Гору, и вселился в глубочайшую пустыню. Иссушил плоть свою постом и бдением, так что я, не видавши его два года, только по голосу мог узнать. При самом моем отъезде сподобился его еще видеть в монастыре Хилендаре. Великий имеет дар слезный.

178. О отцах Русского монастыря

Теперь взойду в свою русскую обитель, святого великомученика Пантелеимона, в славную киновию, в прекрасный великий вертоград. В сем вертограде и я окаянный, дикая и бесплодная маслина, был посажден; но не дано мне окаянному выроста, и плоды принести: исторгнут я окаянный млад и зелен, яко бесплодное и неподобное древо; выброшен из вертограда, дабы всуе не упражнял места, и не мешал роста прекрасным плодовитым древам.

Какое райское древо буду прежде описывать, или с которого плоды прежде начну показывать? Не знаю и недоумеваю. Начну с того, которое прежде всех было посажено.

179. О старце Венедикте

Упомяну, во-первых, о великом старце стошестилетнем иеродиаконе, схимонахе Венедикте; он препроводил в Святой Горе Афонской более осмидесяти лет. По своему учению и благочестивой жизни был достоин епископского сана. И трижды Патриарх за ним присылал, чтобы хиротонисать во епископа. Но он не захотел принять и иеромонашества: в сане иеродиакона и скончался. Сей блаженнейший старец принял в Руссик русских братий, и оставил их по себе наследниками. По смерти его, чрез три года откопали его кости, и оказались благодатными.[33]

180. О игумене Герасиме