Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле. Том второй.

Рассмотрев суету мiра сего, он удалился в Святую Гору Афонскую, постригся в великую схиму, водворился в пустыню, и проживал на Капсале пятьдесят лет; писал книги, и всего написал тридцать томов. Он собрал и написал афонский общий Патерик; написал иже во Афоне подвизавшимся общую службу. Он был великий ревнитель по благочестии, по Святой Восточной Церкви Православной. Написал многие книги против западных еретиков, против папы Римского и лютеран. Написал две книги о боготворной умной молитве. В книги свои он весьма многое заимствовал из древних, кожаных и харатейных, рукописей, сочинений разных древних святых отцов: такими рукописями наполнены афонские библиотеки, которые старцу Никодиму все были отворены; и часто он сиживал по три дня в одной библиотеке, без пищи. Он вновь украсил греческую, обветшалую от турецкого тяжкого ига, святую церковь. Он был великий постник и имел дар слез. Многажды Патриарх присылал за ним, чтобы рукоположить его в епископа; но он не хотел быть и иеромонахом, ниже иеродиаконом; а только в монашеском чине препроводил жизнь свою, и в глубокой старости преставился ко Господу. По обычаю афонскому, чрез три года откопали кости его; глава его сохраняется доныне. И испускает благоухание. Он оставил по себе вечную память в своих сочинениях. Греки, когда их читают, читают со слезами. Благо было бы, ежели бы русские приложили старание сделать перевод сочинений старца Никодима с греческого на российский язык.[30]

166. Жизнь иеросхимонаха брадатого и его ученика

Теперь воспомяну о блаженнейшем старце (только позабыл его имя), родом грек, жившем в скиту Кавсокалибе. Я в живых его не застал, ибо прежде меня за малое время преставился; но мне о нем сказывали те, которые его своими очами видели. Брада у него была – как у Онуфрия Великого или у Петра Афонского, на четверть лежала на земле. Когда кто желал браду его посмотреть, то он становился на скамейку, и тогда брада его висела до земли.

Он прежде был первый славный певец по всему Афону, и не было подобного голоса во всей Святой Горе Афонской; во все монастыри просили его на праздники для пения. В один праздник пел он всенощное бдение, и тщеславился своим голосом; после того пропал у него голос, и не мог уже ничего петь, и от того впал в великую скорбь, и приходил в уныние и отчаяние. Сказывали мне: было ему видение и от Царицы Небесной извещение, что отнялся у него голос за то, что не умел им владеть, а только тщеславился, но что в утешение дана будет ему великая брада; только бы паки не тщеславился, а то и ее лишится. И начала расти брада его, и выросла на четверть ниже ног. И он всегда носил ее подвязану, и показывал только тем, кто пожелает посмотреть и о том попросит.

В одно время в Константинополе проезжал султан Махмуд мимо патриархии, и захотел посмотреть Христианскую церковь. Встретил его сам Патриарх; и султан много рассматривал в церкви. Увидевши икону Петра Афонского и Онуфрия Великого, сказал Патриарху: «Вот у вас есть ложь: как возможно, чтобы у людей такие были бороды?» Патриарх ему смиренно ответил, что это не ложь, а истинная правда, что и в нынешнее время в Горе Афонской есть монах, который имеет такую длинную браду. Султан скоро послал за ним. Он же, приехавши, явился к султану. Султан приказал показать ему браду. Он стал на диван, и распустил свою браду. Султан весьма удивился, увидя, что брада длиннее, нежели какие на иконах видел. Потом сам захотел испытать и увериться, не подделана ли как: взял один волос от самого тела, и вел по нем рукою до самого конца; и так пробовал три волоса. Потом, смотря на браду, сказал: «У христиан, что́ есть писано, то́ все сущая правда». А монаху дал фирман, чтобы оба они с учеником до смерти дани не платили, а жили на льготе. И доныне ученик его дани не платит.