Сказания древа КОРЪ

До управы Феодору проводил отец на своём пятнистом иноходце. Ехали в сёдлах шагом, следом на поводу вели лошадь хакаса. Феодора открыла отцу причину решения Красноярского ревкома направить её в Подсинск. Она выросла здесь, лучше других в большевистском активе знает местные условия. Конечно, в краю зажиточных крестьян, немногочисленного рабочего люда, мещан, симпатии народа на стороне эсеров. Но, если собрать большевиков в один железный кулак и решительно, без гнилых интеллигентских сомнений, проводить в жизнь планы партии, избранная гвардия марксистов любое стадо способна направить в нужную сторону. «Ты знаешь, какая сторона «нужная»?», – вновь не сдержался Василий Фёдорович. – «У нас учение». – «А у нас тысячелетний опыт». – «Вот он и подвёл старую Россию. Тысячу лет держаться за старину, в ней, значит, и оставаться. А весь мир уходит вперёд». – «Но ведь были преобразования: Иван Третий, Пётр, Александр Второй». – «И все незавершённые, непоследовательные и очень медленные. В России всё старое необходимо ломать». – «А не наломаете ли дров, дочка?» – «Наломаем, будем исправлять, тоже решительно. Для этого власть должна быть в одних руках». – «В твоих-то руках сил хватит?» – «Не сомневайся, хватит. Я из железа. Не только моё личное мнение, так в Комитете считают. Это вторая причина, по которой именно меня направили сюда, в эсеровское гнездо».

Прощаясь, так и не договорились, когда встретятся снова. С тяжёлыми предчувствиями, также неторопливо возвращался Василий Фёдорович домой. В концы концов пришёл к умозаключению, что разница во взглядах на что бы там ни было не должна стать стеной отчуждения между ним и дочерью. Придётся смириться: Феодора из другого мира. Ему, старику, ничего не остаётся, как принимать дочь такой, какой она есть. Надо найти какую-то общую территорию. А в остальном… пусть она строит свой мир. Ей в нём жить, если построит. Не ему. Горько, конечно, что всё святое для него рушится вокруг с помощью самого дорогого для него человека. Да что поделаешь, судьба.

Глава X. Диктаторша

Просвещённые подсинцы назвали семимесячное правление Феодоры диктаторским. Местный Совет играл при ней роль коллективного статиста. Опорой ей служила горстка большевиков, преданных ей лично. Безопасность обеспечивали преторианцы из конных хакасов, кентавры с татарскими саблями. Василий Фёдорович «суверенную территорию» не покидал. Остальные домочадцы обходили управу стороной. Дочь не баловала отца своими визитами.

Старый штабс-капитан не мог не беспокоиться за Феодору в тревожное время российского многовластия. Он подписался на городскую газету, сменившую название «Подсинский листок» на «Подсинский рабочий». Внимательно прочитывал все колонки, стараясь угадать, откуда может грозить опасность дочери. Теперь Василий Фёдорович невольно находился в курсе всех городских и основных российских событий. Кроме того, он стал прислушиватьяся к тому, что приносили из города домашние.

Когда Ангелина пришла с рынка с вестью, дескать, наша Феодора теперь самая главная в чике , хозяин понял, что председатель ревкома взяла под свой контроль и местное отделение самосудного ЧК. Феодора, с её независимым умом, имела основания не спускать глаз с «чрезвычайных опричников». Мысленно Скорых похвалил дочь: предусмотрительный ход. Если в её демократичности он сомневался с каждым новым подписанным ею декретом всё больше, то в практичности не отказывал. Он понимал, на подвластной ей территории Феодора не допустит никакой второй власти. А чтобы избежать неожиданностей с другой стороны, Феодора сократила военный гарнизон Подсинска, оставив под ружьём лишь большевиков и тех эсеров, что назывались «левыми».