Сказания древа КОРЪ

В последних числах июня подсинский ревком озадачило известие о приближении к городу со стороны Красноярска речной флотилии. Отряд был приведён в полную боевую готовность и занял оборону на обрывистом берегу Енисея, над пристанью. Наилучшим местом для обзора реки считался мыс с усадьбой Скорых. Сюда Феодора прискакала с ординарцем и свитой «военспецов», из отставных унтеров.

Спешились, забрались с биноклями на крышу. Василий Фёдорович последовал за ними. У него была подзорная труба, приобретённая «вольным художником» Сергеем Скорых.

И вот далеко, внизу по течению, задымило. Флотилией оказались две самоходные баржи. Различались установленные на палубах полевые орудия. На корме переднего судна развевался триколор. Комиссарша подала спутникам знак спускаться. Во дворе, вскочив в седло, велела хакасу скакать на пристань и уводить отряд правым берегом вверх по Енисею, крикнула вслед: «Ждите в трёх часах пешего пути! – потом повернулась к одному из партийцев. – Ты отвечаешь за обоз. Надо сп е шить нашу конницу и всё необходимое доставить на место во вьюках. Поторопись!».

Штабс-капитан был озабочен. Он понимал: у красных нет артиллерии, и отход без боя оправдан, но Феодора, избрала наихудший путь отхода. Там, где она назначила встречу своим бойцам, открытая местность, только местами кустарник и отдельные сосны на дюнах. Движение на юг вдоль Енисея преградят правые притоки реки, вырывшие глубокие каньоны с крутыми склонами. Это идеальная ловушка, западня! Разве она забыла окружающий рельеф их заветной территории, убежища на троих, где они провели столько дней и ночей?

– Дочка, погоди малость! Я с вами.

В эту минуту георгиевский кавалер, христиански чувствующий, национально мыслящий человек, государственник, ради дочери отрёкся от своего недавнего решения не участвовать в дьявольском безумии на стороне разрушителей святого для него мира. Феодора остановила отца, уже поднимавшегося через силу с непослушным сердцем на крыльцо дома:

– Нет, нет, штабс-капитан! Это не твоя война. Храни внуков, дом. Я не прощаюсь. Жди меня. На этот раз долго не задержусь.

В это время из избы вышел Никанор. Феодора придержала коня: что скажет брат, какое действие предпримет. Но мастер только махнул рукой и отвёл глаза. Эта была и не его война.

Глава XI. Союз царя Михаила с Лениным и Троцким

В разгар золотой, с багрянцем, осени вошла в Подсинск с юга ватага под красным знаменем, одетая кто во что горазд, также разнообразно вооружённая. В телеге с пулемётом за спиной возницы сидела на ящиках баба-атаман, в расстёгнутом на плоской груди зипуне, в чёрной черкесской шапке, в офицерских сапогах. Вышедшие к тракту подсинцы, не из робких, признали в ней комиссаршу. Спросили у мужиков с ружьями: «Вы кто, красные?» – «Не, мы сами по себе, зелёные партизаны». – «За кого воюете?» – «За царя Михаила и Ленина с Троцким». – «Вот те раз! Так они ж меж собой лютые враги». – «Темнота подсинская! Большевики, слышь, законному царю присягнули, теперь будем всем миром государева ослушника Колчака бить».