Сказания древа КОРЪ

В таких условиях Сергей Анатольевич Скорых мог, как поступили многие из его соплеменников, смириться с реальностью, занять место служителя «украинского возрождения». Однако он выбрал полную независимость от новых хозяев жизни с их культурной политикой, активную оборону художественными средствами великой общерусской культуры. Его личный вклад в эту оборону, как писателя, был воспринят (и верно воспринят!) агрессивной стороной как средство превентивного действия. Чтобы ответить на его семидесятистраничное эссе «Миражи Четвёртого Рима», разнёсшее ироническим словом в пух и прах апологетов украинской исключительности, при местном отделении АН Украины была спешно собрана группа учёных мужей (науковцiв). Их усилиями появилась на свет 700-страничный опус «Падение Третьего Рима». На каждую статью русского писателя в издаваемой Обществом газете «Совесть» отвечали согласным, мощным рыком львовские «часопысы» и газетки разных объединений. Он устраивал пресс-конференции и публичные диспуты и посрамлял на них оппонентов. Когда такие методы утомить защитника русского языка и культуры, взять над ним верх не помогли, уволили из Института нефти Альвину Скорых, стали угрожать домашним анонимными звонками и подмётными письмами. Иногда писателя останавливали на улице незнакомые. Ласково просили уехать из Львова «покы нэ пизно». Участковый детский врач отказался осматривать дочь Ольгу. Поздним октябрьским вечером неизвестные бросили с четвёртого этажа в лестничный пролёт профессора Масловского, члена Общества, написавшего книгу о преступлениях бандеровцев. Скорых позвонили: «Вжэ знаешь? И з тобою так будэ». Последняя острастка – неизвестные избили сына, в те годы уже вернувшегося домой, женатого.

Тогда заканчивался второй срок руководства Сергеем Скорых Русским обществом. Совет организации настойчиво рекомендовал своему основателю покинуть Галицию. Жена в обход мужа договорилась в Москве с руководителями влиятельной Ассоциации «Родина» о трудоустройстве известного им общественного деятеля, о предоставлении ему гражданства и временного жилья в наукограде Реутов.

Скорых оставлял своё общество крепко стоящим на ногах. Его создателю наследовали люди надёжные, умелые, избранные бойцы, но политики более гибкие, чем Скорых, податливые на компромиссы с недружественным окружением.

Глава X. Историк по увлечению

С тех пор прошло несколько лет. Скорых на новом месте не бедствовали. Но трудности преодолеть пришлось не малые. Жили на писательские заработки, вначале случайные, скудные. Дочери не удалось получить высшего образования, обошлась компьютерными курсами. Выйдя замуж, родив Варвару, осталась с родителями. Сын, с женой и дочками, Юлей и Дашей, поселился в отдельной квартирке того же дома. Престарелая Ольга Алексеевна не долго радовалась возвращению на родину предков.

Из двух десятков книг Сергея Скорых три четвёрти вышли в Москве. Имя ему сделала публицистика. Каждая статья, очерк, исторический портрет или миниатюра перепечатывались, размещались на разных порталах по нескльку раз дома и за рубежом. Оказалось, трепать врагов России писатель может и на расстоянии, а добыча исходного материала – не проблема, если постоянно находиться на связи с организациями соотечественников в ближнем зарубежье.

Сергей Анатольевич уже забыл, когда с женой и дочкой-подростком последний раз отдыхал на море, используя отпуск. И выходных не знал. Отдыхал от работы над рукописями на прогулках с кобельками из породы боксёров, сменявших друг друга в короткой собачьей жизни, с Дашей и Варей, двоюродными сёстрами, погодками (барышня Юля в опеке деда уже не нуждалась). Отвлекался от каторги «воюющего публициста на бесконечный роман из русской жизни двух последних веков; перебирал личный архив и остатки родительского, книги, вывезенные из Львова. Под домашний кабинет Скорых выбрал меньшую комнату, отдалённую от других покоев коридорчиком в два шага. Дверь напротив вела к жене Альвине. Большую комнату занимали дочь с мужем и Варя. Внутреннее помещение, без дневного света, использовалась под библиотеку и общий компьютер. Старый писатель последнее время обычно работал за ноут-буком. Вывезенный из Львова секретер – свидетель первых лет творчества – облюбовала Варвара для производства «на поток» детских рисунков, благо от деда оставались пачки черновиков, с обратной стороны чистых. За окном кабинета открывались пятиэтажки наукограда, из-за них доносился беспрерывный гул кольцевой дороги, а дальше, менее чем в километре, демонстрировала призмы-многоэтажки, будто вставную челюсть, царствующая Москва.