Сказания о земле Русской. От начала времен до Куликова поля

Но псковичи сразу показали большую стойкость, которой всегда отличались и впоследствии; они укрепили город и решили крепко стоять за Всеволода-Гавриила, так как были очень рады получить себе особого князя и тем освободиться от зависимости старшему городу. Эта решимость псковичей смутила новгородцев. Видя, что борьба будет трудная, они вернулись с пути, говоря: «Не хотим проливать крови братьев своих; пусть Бог все управит Своим Промыслом».

К сожалению псковичей, князь их жил недолго и умер в 1137 году, горько всеми оплакиваемый за свою высоко христианскую жизнь. Его нетленные мощи, прославившиеся многими чудесами, покоятся в Псковском соборе Святой Троицы, в придельном храме Благовещения Богородицы, а над гробницей святого Всеволода и доныне висит его огромный меч с надписью: «Чести моей не уступлю никому».

Между тем новгородцы терпели большие неприятности; Мономаховичи были ими недовольны, что они держат у себя Ольговича, и прекратили с ними торговлю, а от этого сделалась большая дороговизна съестных припасов.

Пользуясь, однако, раздорами в княжеской семье, новгородцы сумели выйти из затруднения. Они решили призвать к себе сына Юрия Долгорукого Ростислава, а Святославу Ольговичу указать путь из Новгорода. Этим выбором они мирились как с великим князем Ярополком, так и с Мономаховичами и вместе с тем были избавлены от унижения принимать кого-либо из Мстиславовичей, братьев Всеволода-Гавриила.

Таким образом, из этого обстоятельства мы лишний раз ясно видим, что раздоры в княжеской семье были прямо на руку своевольным новгородцам: они получили возможность выбирать себе князей, приноравливаясь к обстоятельствам, из различных княжеских ветвей, между собой враждовавших.

Великий князь Ярополк Владимирович умер в 1139 году. Несмотря на его редкие душевные качества, у него не хватило сил удержать княжеский род от усобиц, возникавших ввиду чрезвычайно усложнившихся родовых отношений и наполнивших все время его княжения. Конечно, усобицами этими воспользовались наши внешние враги. Половцы, опомнившись от ударов Мономаха и Мстислава, стали вновь появляться в наших пределах и сильно их опустошать; даже чудь имела дерзость захватить Юрьев, и только победы Всеволода-Гавриила вернули нам этот город.

Незадолго до смерти Ярополк Владимирович, как мы видели, примирился с Ольговичами и отдал им Посемье; племянника своего Изяслава Мстиславовича посадил во Владимире-Волынском, брата, Вячеслава Владимировича оставил в Турове, другого брата, Андрея Владимировича, в Переяславе, а третьему – Юрию Долгорукому – вернул Ростов и Суздаль, причем в Южной Руси Юрий удержал Городец на реке Остёр, им самим выстроенный.

По смерти Ярополка, по всем правилам очередного порядка, старший стол занял следовавший за ним по старшинству брат – Вячеслав Владимирович. Конечно, с занятием великокняжеского стола этим в высшей степени мягким человеком следовало ожидать сильнейшего развития своеволия со стороны остальных князей. Так и случилось. Не успел узнать о въезде Вячеслава в Киев предприимчивый Всеволод Ольгович Черниговский, как тотчас же собрал небольшую дружину, быстро двинулся к Киеву и, подойдя к городу, послал сказать Вячеславу: «Иди добром из Киева». На это Вячеслав, имея отличную дружину и будучи сам человеком безусловно храбрым, но больше всего на свете любя покой и тишину, отправил к Всеволоду митрополита с таким ответом: «Я, брат, пришел сюда на место братьев своих Мстислава и Ярополка, по завещанию наших отцов; если же ты, брат, захотел этого стола, оставя свою отчину, то, пожалуй, я буду меньше тебя, пойду в прежнюю свою волость, а Киев тебе». После этого Вячеслав вернулся в свой Туров, а Всеволод Ольгович сел в Киеве.

Совершая описанный, смелый до дерзости, шаг, Всеволод, понятно, рассчитывал на удачу только потому, что Мономаховичи были разделены и без главы: старшим в роде был слабовольный Вячеслав, а следующие за ним братья, Юрий Долгорукий и Андрей, не могли рассчитывать помимо него занять Киев; племянник же их, Изяслав Мстиславович, наиболее способный из всех Мономаховичей, был во вражде с обоими дядями, Юрием и Андреем. Вместе с тем Всеволод Ольгович был женат на родной сестре Изяслава Мстиславовича, а потому и рассчитывал войти с ним в соглашение и иметь на своей стороне. Сохранились известия, что, по вступлении в Киев, Всеволод послал сказать Изяславу Мстиславовичу во Владимир Волынский: «Дяди твои не дадут тебе сесть в Киеве; сам знаешь, что и прежде вас отовсюду изгоняли, и если бы не я, то никакой волости вам бы не досталось; поэтому теперь я хочу взять Киев, а вас буду держать как родных братьев и не только теперь дам хорошие волости, но и по смерти моей отдам тебе Киев, только вы не соединяйтесь с дядями против меня».