Сказания о земле Русской. От начала времен до Куликова поля

Узнав о пленении сына, Святослав Всеволодович распалился гневом и сказал: «Отомстил бы я Всеволоду, да нельзя; подле меня Ростиславовичи (Давид и Рюрик); – эти мне во всем делают досады в Русской земле; ну, да мне все равно: кто ко мне из Владимирова племени ближе, тот и мой». Он охотился в это время по левому берегу Днепра; а против него, на лодках по самому Днепру, охотился Давид Ростиславович. Отуманенный гневом, Святослав Всеволодович решил сейчас же напасть на Давида Ростиславовича, что и сделал. Однако Давид Ростиславович успел уйти, хотя и был осыпан стрелами, неожиданно полетевшими на него с левой стороны Днепра.

После этого поступка, совершенного под влиянием гнева, Святослав Всеволодович решил, что ему вернуться в Киев нельзя, и поехал к себе в Чернигов, где созвал родню и объявил о случившемся. «Батюшка! Лучше была бы тишина, – отвечал ему двоюродный брат, Игорь Святославович Северский, – но если уже так случилось, то дал бы только Бог тебе здоровья».

После этого сестричич собрал все свои силы и с приглашенными половцами выступил против суздальского князя. Они встретились в 40 верстах от Переяславля-Залесского – у реки Влена. Тут Всеволод проявил в полной мере свой глубокий ум.

Сестричич немедленно желал вступить в сражение, рассчитывая на пылкость своих южных полков и большую их опытность в открытом бою, ввиду постоянного участия в усобицах. Всеволод, со своей стороны, тоже принял во внимание эти качества Святославова войска, а также и малую опытность своих суздальских полков против южных в бою на открытом поле; зато он знал, что его люди будут непобедимы за закрытиями. Кроме того, он, конечно, сообразил, что надо делать именно не то, чего хочет противник, а потому выбрал для своего войска весьма искусное расположение, прикрытое крутыми берегами Влены, и, несмотря на все просьбы своей дружины, не выходил для боя со Святославом Всеволодовичем.

Это, конечно, отнюдь не входило в расчеты сестричича. После двух недель ожидания он послал сказать Всеволоду: «Брат и сын! Много я тебе добра сделал и не чаял получить от тебя такой благодарности; если же ты уже задумал на меня зло, захватил сына моего, то не далеко тебе меня искать: отступи подальше от этой речки, дай мне дорогу, чтобы мне можно было к тебе переехать, и тогда нас Бог рассудит; если же ты мне не хочешь дать дороги, то я тебе дам, переезжай ты на эту сторону, и пусть нас Бог рассудит». Но Всеволод на это не дал никакого ответа, даже послов отправил во Владимир, и скоро Святослав Всеволодович, боясь оттепели, должен был отойти, бросив свои обозы, которыми и овладели полки Всеволодовы.

Неприязненные действия с обеих сторон продолжались после этого еще довольно продолжительное время. Святослав Всеволодович направился в Новгород к сыну Владимиру. Рюрик же Ростиславович сел на его место в Киеве и стал собирать всех волынских князей против сестричича; он послал за помощью и к Ярославу Галицкому; наконец, отправил брата Давида в Смоленск просить помощи у брата Романа. Но последнего Давид не застал уже в живых; Роман умер, горько оплакиваемый смолянами за свой необыкновенно кроткий нрав, и стол его занял сам прибывший Давид, который должен был сейчас же выступить на защиту своей Смоленской волости, так как на нее шли черниговские князья, ведя с собой половцев; при этом к Давиду примкнула часть полоцких князей; другая же их часть приняла сторону Ольговичей и привела с собой литовцев и ливов; таким образом, эти северные варвары очутились в одном стане с южными – половцами, пришедшими с черниговскими князьями.

Обе противные стороны сблизились друг с другом у Друцка; скоро к Ольговичам прибыл и сестричич из Новгорода. Тогда они решили вступить в бой с Давидом. Но последний отошел к Смоленску. Святослав же Всеволодович, не преследуя его, направился к Киеву. Услышав о его приближении, Рюрик Ростиславович неожиданно напал на половцев, бывших с сестричичем, разбил их и затем заключил с последним выгодный мир: он уступил Святославу Всеволодовичу Киев, а себе брал всю Русскую землю, то есть все остальные города Киевской области.

Тем временем на северо-востоке Всеволод Юрьевич успел опять взять, после пятинедельной осады, Торжок, где сидел теперь младший из прозревших слепцов – Ярополк Ростиславович. Видя это, новгородцы решили указать путь сыну сестричича Владимиру и просили мира и князя из рук суздальского князя; Всеволод на это немедленно согласился и прислал своего двоюродного племянника Ярослава Владимировича, сына известного нам мачешича.

Таким образом, торжество Всеволода было полное. После этого он не замедлил отпустить с честью сына сестричича Глеба Святославовича к отцу и возобновить с последним старую дружбу.

Этот общий мир, заключенный в 1182 году, был скреплен двумя браками: младший сын сестричича женился на свояченице Всеволода ясской княжне, а другой сын, только что вернувшийся из плена Глеб – на дочери Рюрика Ростиславовича.