Сказания о земле Русской. От начала времен до Куликова поля

Здесь он встретился со старшим Михайловичем – Димитрием, по прозванию Грозные Очи. Этот Димитрий Михайлович убил Юрия своими руками 21 ноября 1324 года, кажется, на глазах хана, – в канун дня казни своего отца; он убил его без ханского слова, надеясь на милость Узбека, который очень чтил Димитрия. Хан, однако, подвергнул его опале за самоуправство и велел тоже убить, а ярлык на великое княжение отдал брату его Александру Михайловичу Тверскому.

Что же касается до княжества Московского, то здесь после Юрия, успевшего, несмотря на крайне беспокойную жизнь, увеличить его землями по всему течению Москвы-реки, сел его брат Иоанн Даниилович. При этом, так как остальные братья его умерли еще при жизни Юрия, он стал один княжить во всей Московской волости.

Князь Иоанн Даниилович вполне походил своим нравом как на отца, так и на прапрадеда – Всеволода Большое Гнездо; всем своим образом мыслей и всеми действиями он совершенно отвечал духу и желаниям земских людей и, как мы увидим, был одним из великих государей Русской земли. За свою необыкновенную доброту и внимание к нищим и сирым, причем он всегда ходил с огромным кошелем калитою, для раздачи милостыни, благодарный народ прозвал его Калита.

Одновременно с занятием Иоанном Данииловичем Московского стола произошло и другое событие, в высшей степени важное и благодетельное для Москвы и имевшее, кроме того, огромнейшее влияние и на всю дальнейшую жизнь нашей Родины.

Мы уже говорили, что митрополит Максим окончательно переехал на жительство в 1299 году из совершенно разоренного Киева во Владимир на Клязьме, бывший стольным городом старшего великого княжества Владимирского, хотя в это время князья, получив ярлык на великое княжение, уже не переезжали в него, а продолжали жить в своих уделах.

Преемник Максима митрополит Петр был замечательный человек. Это был старец святой жизни, незлобивый и беспредельно преданный своей Родине. Вот этой-то беспредельной любовью к Русской земле, подверженной при его жизни тяжелому и позорному татарскому игу, и замечателен митрополит Петр. Все помыслы его были всецело поглощены заботами о своей пастве и думами о том, как поднять нашу Родину из той пучины бедствий и унижений, в которую ее ввергло татарское иго. При этом святой Петр, как служитель Церкви, яснее других людей понимал, разумеется, что основная причина наших бедствий заключалась в отсутствии братолюбия и разделении нашей державы на ряд отдельных владений. Без сомнения, митрополит Петр питал в своем сердце горячее желание видеть вновь Русскую землю под властью единого сильного государя, и, разъезжая постоянно по делам паствы из одного конца Руси в другой, он горячо полюбил набожного Иоанна Данииловича, князя мудрого и заботливого о своих подданных.

Полюбилась митрополиту Петру и Москва, чудесно расположенная в прекрасной местности, в узле дорог, идущих с разных концов Русской земли. В ней он часто останавливался для отдыха во время своих путешествий, а когда Иоанн Даниилович после брата Юрия, в 1325 году, сел в Москве на княжение, то митрополит Петр сам переехал сюда же на жительство и умер здесь в следующем, 1326 году, причем перед смертью призвал к себе Калиту, завещал похоронить себя в Москве и построить каменный храм во имя Успения Святой Богородицы, а затем произнес следующее пророческое слово: «Если меня, сын, послушаешься, храм Пречистой Богородице построишь и меня упокоишь в своем городе, то и сам прославишься больше других князей, и сыновья, и внуки твои, и город этот славен будет, святители станут в нем жить, и подчинит он себе все остальные города». После этого Петр вскоре умер и, согласно завещанию, был похоронен Калитой в заложенном им Успенском соборе, запрестольный образ для которого был написан самим святителем.

Конечно, гроб святого Петра был так же драгоценен для Москвы, как и пребывание живого святителя. Выбор Петра казался внушением Божиим, и новый митрополит Феогност, тоже человек исключительной святости, уже не хотел оставить гроб и дом чудотворца и поселился в нем.

Это перенесение местожительства митрополита в Москву имело огромное значение. Митрополит был один на всю Русь, а потому, пребывая в Москве, он давал и ей вид столицы всея Руси; при этом, конечно, действия князей, здесь сидевших, должны были всегда направляться советами и руководством митрополитов, а советы эти могли быть только направлены ко благу всей земли, почему вся земля и должна была скоро приучиться уважать и ценить все то, что исходило из Москвы, от митрополита и ее князя. Другие князья хорошо понимали, что значил переход митрополита на жительство в Москву, и, конечно, очень на это досадовали, но делать было нечего.