Сказания о земле Русской. От начала времен до Куликова поля

Так закончилась борьба Москвы с Тверью. После нее ни тверские князья, ни рязанские, также бывшие в это время довольно сильными, не могли уже тягаться с Москвою. Внешним же выражением победы Москвы было перенесение в нее из Твери большого колокола из церкви Святого Спаса.

«Довольно кратко обозначенные в летописях обстоятельства описанных тверских и московских отношений дают полную возможность обвинять московского Иоанна Данииловича в хитрой, ловкой, то есть коварной, плутовской политике, погубившей князя Александра, – говорит И.Е. Забелин. – Однако, – продолжает он, – рассмотревши эти обстоятельства с должным вниманием, мы увидим, что Александр погиб вовсе не от хитрости врагов, но от собственной самоуверенности и самонадеянности в том, что он легко их осилит. По-видимому, он намеревался перенять у Москвы и самое великое княжение».

Конечно, этого Москва не могла уступить, особенно после установившейся земской тишины, которую народ прямо приписывал тому обстоятельству, что на великом княжении утвердился московский князь. Даже тверской летописец и тот так говорит про княжение Иоанна Калиты: «Того же лета сяде Иоанн Данилович на великом княжении всея Руси, и была тишина великая на 40 лет и престаша поганыя воевать Русскую землю и закалати христиан: и отдохнуша и опочинуша христиане от великия истомы и многия тягости, и от насилия татарского; и бысть оттоле тишина велика по всей земле». Ловким же хитрецом московский князь выставляется некоторыми потому, что он, всегда памятуя прежде всего о народном благе, держал себя осторожно и вовсе не отличался той безрассудной самоуверенностью и самонадеянностью, которой особенно славились тверские князья, поддерживаемые в этом своими искусными в крамоле боярами.

Москва же, как мы видели, вначале даже и не боролась, а только защищалась от Твери, стараясь сохранить за собой Переяславское княжество. При этом надо не забывать, что хождение в Орду было всегда опасным делом и для таких ханских любимцев, какими сделались вскоре московские князья; даже Иоанн Калита, собираясь в Орду, писал духовное завещание.

Осторожное и разумное поведение Москвы по отношению татар не замедлило принести обильные плоды. Татары, усыпленные «смиренной мудростью» Калиты, всячески ему покровительствовали и усиленно способствовали этим созданию в будущем из Московского княжества могучей силы против себя же. Мы уже видели, что выгодное положение города Москвы, в узле главнейших путей того времени, привлекало к нему торговых людей; сюда же шли на житье и многочисленные поселенцы, привлекаемые как возможностью заработка, так и тишиной, и спокойствием, которые водворил Калита в своей земле; он «исправи землю Русскую от татей», говорит летописец, и водворил «тишину велию и правый суд». Кроме того, Калита ввел в действие и важный земледельческий закон, по образцу Византийского земско-полицейского и уголовного устава.

Такая постоянная забота о благе своих подданных привлекла во владения Иоанна Данииловича, помимо множества поселян-земледельцев, ремесленников и купцов, также и бояр из других княжеств, и притом таких бояр, которые были врагами крамолы и насилий, а искали князя твердого и справедливого, ограждавшего права своих подданных строгим поддержанием порядка и законов. Таким путем в Москве собралась большая боярская сила, причем большинство из них были настоящими боярами – в самом лучшем значении этого слова, то есть преданными слугами и мудрыми советниками своему князю, руководившимися во всех своих поступках исключительно благом земли.

Мы уже говорили о крайне важном значении, которое приобрела Москва перенесением в нее митрополитами своего стола. Это значение еще очень усилилось тем обстоятельством, что, по особому благословению Божиему, первые московские митрополиты были все людьми, горячо преданными Русской земле. Святой Феогност был достойным преемником святого Петра и горячим сподвижником Калиты во всех его делах по устройству земли.

Нет никакого сомнения, что во время княжения Калиты, при непосредственном участии митрополита, высшего духовенства, московских бояр и, вероятно, ближайших к Москве удельных князей, неоднократно обсуждались все вопросы, относившиеся к положению дел в Русской земле; вспоминалось ее славное прошлое, оплакивалось ее печальное настоящее, разбирались причины, приведшие к татарскому игу, намечались возможные судьбы будущего и, наконец, вырабатывались строго продуманные основания для возрождения нашей Родины.